получал заветную вкусняшку.
За это он защищал и нянчил почти всех местных ребятишек, сделал нашу детскую площадку почти неприступной. Детям он позволял все! Буквально все! Ездить верхом, обложить его как мартышки и ковыряться в густой шерсти, визжать и обниматься, а зимой становился еще и ездовой собакой, когда Лелек и Болек запрягали довольного Грома в санки и катались на пустыре.
– Луша! – заорала мать близнецов Светка. – Привет! Давно тебя не видела.
– Работала! – отмахнулась я. – Как дела?
– Пойдет. Луш, займи тыщу, а? У Болека опять сандалии порвались, с зарплаты отдам.
Я залезла в сумку, достала купюру и протянула женщине.
– Держи, можешь не отдавать, – махнула я рукой.
– Чего это? – напряглась Светка.
– Мне для Болека ничего не жалко, – прижала я ладонь к груди, не желая объяснять истинную причину своего внезапного расточительства.
Мне, может, жить осталось совсем недолго! Барсов меня скоро найдет и…
– Мишаня дома? – уточнила я у Светки.
– Вроде дома был, с утра с Леркой ругался.
– Пойду я.
Обошла соседку по дуге, поздоровалась с бабушкой Марусей и влетела на второй этаж, громко затарабанив в дверь Мишани.
– Луша, ты? – заорал друг.
– Нашествие зомби. Открывай, я хочу съесть твои мозги!
– С голоду помрешь, мозгов там с рождения не было, – буркнула Лерка, отпирая дверь.
– А ты ему тогда зачем? – засмеялась я. – Мужчина должен сам принимать решения, твоя задача – подсказать, какие именно решения он должен принимать. Как дела, молодожены?
– Нормально. Чай будешь?
– Буду. И есть буду, покормишь?
– Конечно! Луша, что с лицом?
– Лерка, на моих похоронах не плакать, приходи в белом и включи на мое погребение Верку Сердючку, пусть вещает, что все будет хорошо. И фотку поставь ту, на которой я красивая получилась.
– Куда ты опять вляпалась, недоразумение? – на пороге прихожей красиво появился взъерошенный Мишаня.
– А тебе я завещаю куст гортензий, который я в палисаднике сажала, – огласила я весь список, – Лерке – позолоченную заколку со змеей, бусики – Лелеку с Болеком, чтоб ворон на блестящее ловили, они давно облизываются.
– Т-а-а-ак, – Мишка упер руки в бока, – Лерка, наливай чай. А ты рассказывай, где отличилась опять. Снова на корпоративе у ментов шансон обидный пела?
– Не будем о грустном, – улыбнулась я, – меня тогда бесплатно работать заставили третью смену без перерыва официантом, а потом певица подавилась, и меня петь припахали. И закончилось все очень даже мирно, оказалось, что полкан у них душевный мужик.
– Что тогда?
– Я ограбила Барсова, – шепотом призналась я.
– Какого Барсова? – не поняла Лерка.
– Того самого, – я взглядом указала в потолок.
– Того Барсова, который Барсов? – Лерка схватилась за сердце.
– Угу. Вчера в метро кошелек стянула. А сегодня он