которого смущало развернувшееся представление. Он растерянно взглянул на часы. На экранчике высветилась дата – 24 октября. «Для Драконид уже поздно, для Леонид рано».
В этот момент окружающие сумерки начали отступать, будто день захотел вернуться. Профессор машинально отыскал источник света. Небо сверху вниз рассекал особенно яркий болид. Падение длилось буквально секунды, после чего он вспыхнул и разлетелся сотнями моментально потухших искр.
Профессор направился к подножию холма, где, освещая фарами округу, стоял пассажирский «Урал». Водитель мирно сидел в кабине, опустив стекло, курил.
– Дай-ка, – резво вскочив на подножку сказал профессор в окно. Водитель не глядя протянул руку в темноту кабины, взял сумку и передал профессору. Из её недр появился смартфон. Связи не было.
– Не ловит здесь, – выдохнул в сторону водитель.
До людей донёсся хлопок. Профессор от неожиданности зажмурил глаза.
– Аркадий Константинович! – в охапку держа щуплую девчонку, с холма спускалась воспитатель. Девочка сидела смирно, отстранённо мотая головой. – Аркадий Константинович! Это не опасно?
– Нет, – протянул профессор. Он дальнозорко щурился в экран смартфона. – Что вы!.. Да как же тут…Вот!
Он поднял смартфон к небу.
– Наблюдаю феномен. Не припомню, какой метеорный поток приурочен к этим дням. Сейчас наблюдается такой, с относительно небольшим зенитным часовым числом, редкий. Был метеороид. В плотных слоях разрушился, – комментировал он запись.
Зрелище продолжалось. Трассера размеренно и беззвучно прошивали небо. По большей части звездопад оставался однородным и только вдалеке, на севере и северо-западе пару раз повторялись вспышки.
Аркадий Константинович помогал собирать по округе уже сонную, заскучавшую детвору, попутно успокаивая воспитателя, и, когда последний ребёнок уселся на месте, профессор погрузил телескоп под кунг и расположился у самого его края. Напоследок он достал блокнот и сделал схематичный набросок видимого звёздного неба.
Утром следующего дня профессор проснулся, как всегда, рано, но не спешил вставать с постели. От вчерашнего смятения не осталось и следа, и в приподнятом настроении он размышлял. «Что же вы так опешили, Аркадий? – обращался он к себе, – исключение из правил только подтверждает правило. Космос при всём его величии вправе сам решать, какому явлению быть».
Сев на край постели, Аркадий Константинович сделал пару разминочных упражнений и решительно направился на кухню.
– Феномены феноменами, а завтрак по расписанию! – сообщил он котёнку, безучастно наблюдающему с подоконника.
Небольшая кухня заполнилась ароматом крепкого кофе. На столе по очереди расположились кружка, подставка для яйца всмятку в форме сопла ракеты и чайная ложечка с гравировкой «ГАО РАН». Профессор в предвкушении окинул взглядом натюрморт. Внимание привлёк лежавший тут же блокнот. Аркадий Константинович взял кружку, сделал глоток и открыл его. Развернувшаяся