драматизма1
Я люблю тебя, жизнь, Что само по себе и не ново. Я люблю тебя, жизнь, Я люблю тебя снова и снова. Вот уж окна зажглись, Я шагаю с работы устало. Я люблю тебя, жизнь, И хочу, чтобы лучше ты стала…
Я всегда могу выбрать, но я должен знать, что даже в том случае, если я ничего не выбираю, я тем самым все-таки выбираю.
День первый
У Антона Щеглова было два мобильных телефона. Оба – служебные. Один номер знали все, другой – немногие. Первый он мог выключать, второй – должен был быть всегда доступен, чтобы корпоративное начальство могло прибегнуть к нему в любое время дня и ночи.
Но на ночь он все равно выключал оба.
А тут – не успел.
Он уже занес палец над кнопкой отключения, когда телефон неожиданно зазвонил. Унылая мелодия «Песни смерти»2 разлилась по комнате. Жена вздрогнула во сне и открыла глаза. Такой звонок не предвещал ничего хорошего. Был час ночи.
Щеглов посмотрел на определившийся номер, брезгливо раздул ноздри и с чувством, но негромко выругался матерным словом, означающим предельную степень досады.
– Да, – сказал он, взяв трубку.
– Антон Сергеевич, добрый день, диспетчерская, – произнес голос из трубки. Голос был, одновременно, и несколько извиняющийся, и несколько с напором, и с механистическим отзвуком многократно повторяемой на разные лады фразы. В выходные, в праздники, ранним утром и поздним вечером, когда не было на месте тех, в чьи непосредственные функции входит «соединить» с кем-нибудь, именно посредством этих дежурных круглосуточной диспетчерской службы, обязанностью которых вообще-то было вовсе не это «соединить», а наблюдение за обстановкой на всех разбросанных по огромной территории страны «промыслах» и производствах, начальство, осененное какой-нибудь не терпящей отлагательства управленческой идеей, лишало покоя и сна своих сотрудников. И потому каждый раз, слыша в трубке «диспетчерская», Щеглов ловил себя на мысли, что разговаривает будто бы с хорошо знакомым человеком. А между тем, и для него, и для многих других сотрудников корпорации эта «диспетчерская» безлико существовала только голосом в трубке; ни одного из тех, кто приветливо, как доброго знакомого, называл его по имени-отчеству и вынужденно сообщал, что не видать ему покоя, никого из них никогда он не видел в лицо; а если и видел в офисных коридорах, то не знал, что это и есть обладатели тех самых, до дрожи знакомых, голосов.
– Вообще-то доброй ночи, – глухо сказал Щеглов.
Диспетчер на вежливый упрек никак не отреагировал. Это явно выходило за рамки единообразного набора фраз, которые он, заучив, не задумываясь, повторял в различных вариациях любому своему собеседнику.
– Анатолий Петрович звонил, просил вас перезвонить ему на мобильный.
– На какой из них? – спросил Щеглов.
Он давно запутался в постоянно сменяемых телефонах своего начальника. С ними все время происходили какие-то хаотические метаморфозы: появлялись новые номера, потом почему-то всплывали старые, потом всплывали еще более старые, потом опять появлялись какие-то новые. Никакого дальновидного замысла в этой смене номеров не проглядывалось. Возможно, в этом, собственно, и был замысел.
Диспетчер назвал номер.
– Хорошо, – сказал Щеглов и отключил диспетчера.
Тяжело вздохнув, встал с кровати.
– Чего там? – сонно спросила жена.
– Ну – чего?! – раздраженно бросил он вопрос на вопрос, выходя из комнаты.
Сегодняшний, а точнее уже вчерашний, день на работе не предвещал, казалось, никаких особых проблем. Был вторник рабочей недели, предшествующей трем выходным мартовских праздников. Его начальник, он же начальник и всей корпорации, собирался вроде бы назавтра в свой Куршевель3, и сегодня уехал из офиса довольно рано. Спокойно, без суетливости, создаваемой обычно присутствием начальства, закончил Антон сегодня все дела на работе, проплыл свои регулярные два километра в бассейне находившегося неподалеку от дома фитнесс-клуба, приятно уставший и расслабленный добрался до дома, уже собирался ложиться спать. И тут – на тебе!
Правда, могло, могло это все еще рассеяться пшиком – Щеглов знал своего начальника. Вполне может статься – тому лишь захотелось перед отъездом раздать своим подчиненным, в том числе Антону, какие-нибудь указания и наставления, представлявшиеся ему крайне важными, своевременными и неотложными, а до утра он боялся запамятовать посетившие его на ночь глядя мысли. Хотя, конечно, в такое время…
Щеглов набрал названный диспетчером номер. Президент Топливной компании Анатолий Петрович Ковыляев взял трубку после первого же гудка.
– Добрый