я, конечно, счастлив, я силен, здоров, у меня есть жена и дети, которых я люблю. В свободное время я пробую писать стихи и рассказы. Но счастье мое какое-то странное, скрытое, пришедшее ко мне от земли. Счастье в трудах и заботах.
Хотя порой мне кажется, что на земле и не должно быть иного счастья.
Дед Степан
Моя мать часто говорила, что своим обликом я напоминаю ей деда Степана. Скорее всего это из-за моего высокого роста, потому что мой дед по материнской линии тоже был высоким и солидным. На старых фотографиях он очень напоминает действительного статского советника. Полноватый, в пенсне и хорошем костюме, с неизменной цепочкой от карманных часов, изображающей золоченый прогиб. Исполненный важности, гладко причесанный, он производил впечатление состоявшегося и состоятельного человека. Хотя был родом из обыкновенной крестьянской семьи.
В юности дед Степан очень любил полежать на кровати, или, попросту говоря, поспать. И пристрастие это было у него таким могучим, что он порой не мог с ним справиться. Он мог заснуть, сидя где-нибудь в летнем саду под раскидистой яблоней, и даже научился спать на ходу, если до этого долго занимался тяжелым физическим трудом.
Однажды с ним произошел такой случай. Дед помогал своему отцу на севе яровых. С полным лукошком зерна шагал по мягкому весеннему полю и бросал зерно на вспаханную землю. Его волосы обдувал теплый ветер, над головой пели жаворонки, а где-то сбоку светило оранжевое солнце. У деда было хорошее настроение, он чувствовал себя здоровым и сильным человеком, которому любая работа не в тягость, поэтому он не заметил, когда случайно заснул. Во сне на какое-то время дед потерял нужную траекторию движения. То есть вместо прямой – пошел по гипотенузе. И где-то на середине пути оступился в реку. Хорошо река оказалась неглубокой. Дед даже не расстроился, просто пришел в себя, освежился и стал сеять дальше.
В молодые годы мой дед был очень уравновешенным человеком. Чтобы чем-то его расстроить нужно было приложить немало усилий. Он быстро рос и поэтому любил вкусно покушать. Бывали случаи, когда он ел и не наедался, и по этой причине ощущал странную внутреннюю неудовлетворенность. Порой он чувствовал некоторое стеснение за свой хороший аппетит, но это было не всегда.
Однажды на масленицу он отправился в гости в соседнюю деревню, где жила его тетка Пелагея. Тетка встретила Степана радостно, расспросила его обо всем и решила угостить Степана горячими блинчиками. Степан от блинов не отказался. Сел за стол, стал есть блины с топленым маслом, и незаметно вошел во вкус… Войти-то вошел, но обратно не вышел. Даже стеснительность не помогла. Степан ел и ел, благо блины у тетки не кончались. Но, когда теткина поварешка стала «бегать по голу» – по дну ведерной кадушки, где было замешано блинное тесто, а племянник всё ел горячие блины с хорошим аппетитом, тетка стала поглядывать на него тревожно