распятием позади брата Виллибальда, затянул священную песнь:
Solve vinca reis,
prefer lumen caecis,
mala nostra pelle,
bona cuncta posce!
Короля это песнопение, видимо, успокоило, потому что он позволил себя поднять. Брат Виллибальд проворно сунул ложку со снадобьем ему в рот и принялся тут же петь с братом Маттиасом, покуда все в покоях глядели на них в большом ожидании. Лицо у конунга от действия смеси посинело, но губ он не разжал; когда же три стиха были пропеты, он громко сплюнул то, что держал во рту, следом за чем брат Виллибальд под продолжающееся пение влил туда следующую ложку.
Все, кто это видел, сошлись потом во мнении, что прошел всего какой-то миг после того, как король взял в рот вторую ложку, даже одного стиха не успели пропеть, как он вдруг закрыл глаза и замер. Потом вновь открыл их, сплюнул то, что было во рту, и крикнул пива. Брат Виллибальд прервал свое пение и склонился перед королем:
– Тебе лучше, государь? Что, боль отпустила?
– Отпустила, – сказал конунг и снова сплюнул. – Твое пойло было кислое, но оно помогло.
Брат Виллибальд воздел к небу обе руки от радости:
– Осанна! – возопил он. – Свершилось! Святой Иаков Испанский нас не оставил! Славь же Господа, государь, ибо грядут лучшие времена. Зубная боль не омрачит отныне твоего духа и не возбудит страха в груди твоих слуг.
Харальд кивнул, утирая бороду. Он ухватил обеими руками немалую посудину, принесенную отроком, и поднес ее к губам. Сперва, судя по глоткам, он пил осторожно, опасаясь, что боль вернется, но потом уверенно допил до дна. И немедля повелел наполнить чашу снова и подал ее Орму.
– Угощайся! – сказал он. – И спасибо за помощь!
Орм принял кубок и выпил. Это было лучшее пиво из всех, что он пробовал, крепкое и духовитое, какое водится только у королей, и Орм выпил его с удовольствием. Токе глянул на него и вздохнул, а потом сказал:
У гостя присох к гортани язык
от жажды в путях далеких.
Будь добр, государь, яко мудр и велик,
повели дать кубок и Токе!
– Коли ты скальд, так пей! – сказал конунг Харальд. – Но к пиву сложи мне вису.
Тут кубок наполнили для Токе, и он поднес его к губам и принялся пить, закидывая голову все дальше назад, и, по общему мнению, немного кубков в королевских палатах опустошались быстрее. Токе немного задумался, отирая пену с бороды, а потом сказал, еще более звучным голосом:
Много я страдал без пива,
плыл и побеждал без пива,
но лишь сын могучий Горма
милостиво дал мне пива.
Все нашли, что стихи эти хороши, а конунг Харальд сказал:
– Худо теперь со скальдами, и редки теперь такие, что могут сказать вису без долгих раздумий. Ко мне многие приходили с драпами и флокками, но жалко было потом глядеть, как они сидят зиму, уткнув носы в пиво, и нет от них большого проку с тех пор, как они произнесли песнь, заготовленную загодя. Мне больше по нраву такие, у которых строки складываются легко, потому что от них всякий день на пиру радость, и может статься, что ты, Токе из Листера окажешься