то чтобы он переживал из-за денег. Однако разрушающееся поместье таило в себе гораздо больше возможностей. Он знал, что слухи лишь прибавляли ему загадочности. А это означало, что местные будут рады любому приглашению в его владения.
Если оставить в стороне личную неприязнь, лучшим способом вступить в общество смертных для принца Зависти было устроить бал-маскарад, каких они еще не видывали.
Зависть потянулся через стол, придвинул поближе бутылку темного виски, откупорил ее и плеснул немного в стакан из граненого хрусталя. Медленно закрывая бутылку, он снова задумался об игре.
Повелитель фейри никогда не отступал с намеченного пути. Зная Леннокса, Зависть подозревал, что первые подсказки приведут остальных игроков в Уэйверли-Грин. На маскараде у Зависти будет возможность выяснить, кто оказался среди игроков и сколько их всего. И если им тоже предписано дать задание Камилле, Зависть должен опередить их всех.
Его шпионы день и ночь следили за галереей, но ему хотелось обдумать и другие способы держаться поближе к Камилле.
Наконец он взглянул на Алексея.
– Не поступило ли новых сведений о пороках Камиллы? Может, используем какие-нибудь искушения?
– Нет, ваше высочество.
Их прервал стук в дверь из красного дерева, отполированную совсем недавно.
– Войдите, – приказал Зависть.
В кабинет вошел его дворецкий, Гудфеллоу. Учтиво поклонившись, он обратился к господину:
– Милорд.
На самом деле, было даже немного грустно, как легко смертные верили любой лжи. Всего-то и требовались деньги, дорогая одежда и высокомерие. Одного лишь слова Зависти при поддержке поверенного и по договоренности с Алексеем хватило, чтобы сочинить историю для местных. Так Зависть стал лордом из южного региона королевства Айронвуд. Свое прибытие он объяснил желанием семьи расширить свои владения и увеличить богатство посредством брака.
– Вы чего-то хотели, Гудфеллоу?
Гудфеллоу бросил нервный взгляд на вампира.
– Алексей, – сказал Зависть. – Займись пока тем вопросом.
Его подручный коротко поклонился и вышел.
Как было известно Зависти, даже те смертные, которые не верили в вампиров, чувствовали себя добычей, когда находились рядом с ними.
Страх обострял чувства смертных, приближая их к миру животных. Однако они тут же отгоняли прочь природные инстинкты выживания, приняв их за глупость.
То ли из-за высокомерия, то ли из-за самолюбия человек был единственным живым существом, которое слишком часто пренебрегало главным правилом того, как не быть съеденным: полагайся на инстинкты или поплатись за то, что не доверился им.
– Да? – Зависть переключил внимание Гудфеллоу с вышедшего из кабинета вампира.
– Все приглашения отправлены, милорд. Ни одно благородное семейство в Уэйверли-Грин не захочет пропустить это событие. Повар уже…
– Вы отправили приглашение мисс Антониус?
– Художнице? –