Давай, пробуй!» Она смотрела прямо на него – пока он первый не отвел взгляд. Они с Эмили Джой устроились за три стола от Бекки: достаточно близко, чтобы она могла наблюдать увлеченный разговор Деррика с этой девицей. Они болтали, смеялись, а потом открыли тетради. Оба составляли какой-то список, который через две минуты сверили.
– Вот это да! – услышала она его слова. – Поверить не могу!
– Мы с тобой на одной волне! – восхитилась Эмили Джой.
– Да уж, наши мысли явно совпадают, – согласился он.
Больше Бекка выдержать не смогла. Она встала и подошла к их столу. Эмили Джой подняла голову: на ее радостном лице сияла улыбка. Бекка с ней поздоровалась, а потом обратилась к Деррику:
– Можно поговорить с тобой минутку?
– Мы вроде как тут работаем, Бекка, – запротестовала Эмили Джой.
– Это важно, – сказала ей Бекка, – и недолго.
Деррик спросил:
– Ну что?
– Не при всех, – ответила Бекка и прошла к полкам, надеясь, что он последует за ней.
Он так и сделал. Она вытащила из уха наушник. Рядом с Дерриком она почти никогда этого не делала, не жалея вторгаться в его мысли. Однако теперь дело дошло до того, что она перестала его понимать – а ей необходимо его узнать, добиться понимания и знания, пока еще не поздно.
«Нет уж… жаль, что она… доверия – вот… но она же не желает…» – вот что уловила она: это оказались такие же обрывки мыслей, какие она слышала и от остальных. Она заворчала от досады, спрашивая себя, когда именно и каким образом она сможет дойти до такого уровня, когда шепотки станут достаточно четкими, чтобы ей от них была хоть какая-то польза?
Деррик подошел к стеллажам и встал, скрестив руки на груди. Он был так близко, что она уловила его запах: почти несуществующий аромат горячего варенья. Она знала, что его источник – это не его тело, а те воспоминания, которые он старается отодвинуть как можно дальше. «Не понимает… на равных… не получится… признайся», – думал он при этом.
Она сказала:
– Мы могли бы работать вместе. Мы могли бы получить хорошую оценку.
– Я и так получу хорошую оценку, – ответил он ей.
– Ты же понимаешь, о чем я!
– Не-а. Не понимаю.
Она еще никогда не видела, чтобы его глаза были такими неживыми. «Не понимает… и не хочет». Это сказало ей, что он не просто зол. Боль, ревность, горечь, сожаление? Что с ним происходит?
Она сказала:
– Я не хочу с тобой ругаться.
– Мы не ругаемся, – ответил он спокойным тоном. – В какой-то момент ругались. А сейчас – нет.
– Тогда что происходит? Почему ты это делаешь?
– Я ничего не делаю. И ты тоже. В этом, типа, весь смысл.
Он отвел взгляд и посмотрел в сторону стола, за которым Эмили Джой молча что-то писала в тетради.
– И как это надо понимать?
– Как хочешь, Бекка.
У нее перехватило дыхание: его слова были такими же непреклонными, как и единственный услышанный ею шепоток: «Конец». Пересохшими губами она прошептала:
– Но