и противник не получил об этом никакого предупреждения. Будучи численно значительно укрепленной, во время войны MI 5 продолжала отражать натиск шпионов из Германии[18].
До появления Джеймса Бонда образ британского шпиона в средствах массовой информации и в массовом восприятии редко можно было назвать положительным. В первые десятилетия ХХ века общественное мнение под влиянием популярной прессы (в первую очередь, конечно, «желтой»), разделяло шпионов на «хороших» и «плохих». Хорошими были британские агенты, такие как медсестра Эдит Кэвелл и Лоуренс Аравийский. Мотивом бескорыстных и патриотических «хороших шпионов» была любовь к Родине, и они проявляли настоящий героизм. Плохими были «их» (противника) шпионы: Мата Хари и доктор Армгаард Карл Грейвс, «Фрейлейн Доктор» – «подлые, низкие и шпионившие из-за собственной жадности». Иногда, как в случае немецкого офицера Карла Лоди, «их» шпионы вызывали сочувствие или даже настоящее восхищение. В массовом восприятии женщины-шпионки, страдающие от загадочных болезней, алкоголя или наркозависимости, такие как «Фрейлейн Доктор» или Деспина Шторх, блаженствовали в шелковом нижнем белье, курили турецкие сигареты с длинными мундштуками и соблазняли «наших» (то есть британских) храбрых ребят с помощью своих женских хитростей. Их «аналоги» мужского пола, которые, как и женщины, курили турецкие сигареты с длинными мундштуками, в свою очередь носили хлысты и шелковые халаты[19].
Очень яркие образы создавались как в начале ХХ столетия, так и на всем его протяжении, даже в самом конце века и в начале следующего, образ «не нашего» агента спецслужб практически не изменился. Это уже стереотип, который, впрочем, мог играть на руку для создания образа врага – морального «урода». Что превалировало над всеми возможными признаками физического превосходства «ненаших» над «нашими»[20].
Главное – интеллект. Таковыми были агенты спецслужб, романтизированные газетами вроде «Томсонс Уикли Ньюс» и «Ле Пти Журналь». Но у большинства настоящих шпионов жизнь была совсем другой. Например, бывший чиновник Скотланд-Ярда Герберт Фитч размышлял так: «Часто преступников, показавших ранее свои недюжинные криминальные способности, освобождали от длительного тюремного заключения, надеясь использовать их как агентов секретной службы за рубежом»[21].
И что в этом криминального? К подобного рода приемам подбора кадров прибегали не только в Великобритании (и Уинстон знал о подобной практике), но и в Германии, и во Франции, и в России. Исключение составляла, пожалуй, только Япония, но там своя, восточная ментальность[22].
Разведывательные службы, в общем, в начале ХХ века, тогда не пользовались большим авторитетом. И Черчилль это прекрасно понимал[23]. Во время «Дела Дрейфуса», когда французская секретная служба попала в позорное положение и имидж ее в народе сильно пострадал, парижский корреспондент газеты