Фантасмагория. Юрий Демин

ляющийся послезавтра ровно в полночь.

      – А пораньше никак нельзя? – мистер О‘Клок похоже был крайне недоволен.

      – Никак, – пожал плечами кассир, – нужный вам рейс ходит один раз в три дня.

      – Хорошо, сколько с меня?

      Расплатившись, неприветливый господин направился к выходу. На улице лил дождь. Подозвав кэб, О’Клок велел отвезти себя на Таймс – стрит.

      Таймс – стрит. Маленькая улочка, на окраине города, единственной достопримечательностью которой является «Часовая лавка Вашерона и Константина». Именно возле неё и попросил остановить хмурый господин. Постояв немного у входа, О’Клок достал из внутреннего кармана массивные бронзовые часы на цепочке. Циферблат на них был расколот, а стрелки замерли на без пяти пять. Словно получив подтверждение своим мыслям, наш господин кивнул и вошёл в лавку.

      Внутри, возле прилавка, стоял пожилой мужчина и, близоруко щурясь, пытался разглядеть вошедшего посетителя.

      – Это ты, мой мальчик? – спросил часовщик.

      – Смотря, кого ты ждешь, – ответил О’Клок.

      – Да, это ты, – улыбаясь, старик подошёл к незваному гостю. – Я ни с чем не спутаю твой голос.

      – Голос значит, – вероятно, наш господин усмехнулся. – Ты знаешь, зачем я здесь?

      – Да.

      – И тебе всё равно? – пожалуй, О‘Клок удивился.

      – Я прожил достойную жизнь, и время моё истекло.

      – Нет, – возможно, наш господин был в бешенстве, – это я заберу оставшееся у тебя время.

      – Хорошо, – пожал плечами старый часовщик. – Если тебе хочется так думать.

      Акт первый: в котором много странного вокруг

      Время ни на секунду не замедляет свой бег, забирая близких и родных. У юного Герберта оно сначала отняло родителей, а теперь и любимого учителя.

      Старик Константин был добрым малым и большим чудаком. Тридцать лет назад он появился на Таймс-стрит и помог старине Христану Вашерону восстановить лавку. Да что там восстановить – после того, как Константин начал работать в ней часовщиком, о «Часовой лавке Вашерона» снова заговорили по всему городу, стали приезжать даже богатеи с холмов. На радостях Христиан сделал его своим компаньоном. Постепенно марка «Вашерон и Константин» стала синонимом точности и качества.

      Своих детей у часовщика не было, вот он и взял Герберта, тогда ещё совсем маленького шалопая, под опеку, заодно научив своему ремеслу.

      И вот теперь его не стало. «Умер на рабочем месте, от старости» – так всем объявил Христиан младший. Первым делом новый хозяин лавки передал Герберту коробку с вещями, которые ему завещал Константин, и выставил подмастерье за дверь.

      Распечатав коробку, Герберт нашёл там тёплый свитер, старого плюшевого медведя и новенькие карманные часы, на серебряной цепочке. На самом дне лежала записка, в которой часовщик желал ученику всех благ и просил не давать медведю мармелад.

      – Как всегда шутишь, – вздохнул Герберт.

      Положив часы в карман, а всё остальное в коробку, юноша отправился к себе домой. А жил он в «Приюте мадам Лиддел» – полупансион за умеренную плату. Место тихое и спокойное, постояльцев в «приюте» было немного (в основном связано это было с личностью мадам Лиддел – барышни в летах и со странностями, чего только стоили признания, что, дескать, она – невеста короля фей и пожениться они не могут, только потому, что тогда он потеряет корону), но Герберта это устраивало.

      Войдя в свою комнату, юноша положил коробку на тумбочку, а сам лёг на кровать и уставился в потолок.

      Герберт вспоминал всё то хорошее, что с ним приключилось за последние двенадцать лет. Часы работы с учителем, подарки на день рождения и Рождество от мадам Лиддел и Константина, забавные сказки, что так любил рассказывать старик. Часовщик часто рассказывал про Ту Сторону – волшебную страну, скрытую от простых людей, про фей и драконов, про Башню и Часы…