ем и ничего такого подобного не делаю. Сергей (так зовут моего пациента) сам настоял на том, чтобы я поделился его историей хоть с кем-то. Вот я это и делаю. Он пришел ко мне на прием три месяца назад. Когда я задал ему классический врачебный вопрос: «Что вас беспокоит прежде всего?», – он ответил, что повинен в смерти ребенка – восьмилетней девочки, которую он не мог терпеть…
На вид Сергей не производил впечатления убийцы или преступника. Он выглядел в тот момент (впрочем, и сейчас тоже) стильно одетым, ухоженным, следящим за своей внешностью человеком. Симпатичный молодой парень. Ему двадцать семь лет. Работал он на тот момент менеджером по продажам какой-то современной техники. В общем и целом он произвел приятное впечатление. Однако его признание по поводу смерти ребенка заставило меня насторожиться. Думаю, любой человек, не только врач, проявил бы повышенный интерес к его персоне на моем месте.
Я посадил его в кресло напротив и стал выспрашивать подробности. В тот день он и рассказал мне историю, которая с ним произошла. Необычная история. Совсем нестандартная и довольно жуткая. Его мучала совесть за совершенное пассивное преступление. И, в конце концов, он дал мне право рассказать его историю другим.
Для чего я это делаю? Во-первых, это часть моей работы. Я знаю, что Сергею станет легче от этого. Здоровье моих пациентов для меня всегда важно. Я – врач и должен делать свою работу хорошо. Моя задача – чтобы мои клиенты получали ожидаемый результат. Во-вторых, история Сергея очень необычная. Она вполне сгодится для сюжета интересного литературного произведения, хотя меня могут и раскритиковать за подобное высказывание, потому что история эта произошла на самом деле. И в ней есть жертвы, есть пострадавшие. Есть те, кто наверняка до сих пор не может оправиться от пережитого. И, наконец, в-третьих, эта история довольно поучительная: возникает много вопросов, как бы повел себя другой человек на месте тех, кто стал участником этого зловещего события.
Когда Сергей сел напротив меня, я, имея достаточный опты работы, сразу увидел, что его переполняет желание выговориться. Это не редкость для моей сферы деятельности. Поэтому я не перебил его практически ни разу за весь рассказ. Нельзя было не заметить также и то, что во время повествования он целиком и полностью погрузился в свою историю, в свое прошлое.
– Скажите, доктор, – начал он, – может человек спонтанно совершить поступок, который прежде для него казался чуждым и неприемлемым?
– Теоретически может, – ответил я. – Но, скорее всего, это какой-то поступок, над которым человек прежде не задумывался. Не рассматривал даже в теории.
Сергей посмотрел так, будто его осенила мысль:
– Точно! – встревожено воскликнул он. – Я не думал об этом раньше. Я только фантазировал о шлепках и наказаниях…
Я прервал его и попросил начать сначала, чтобы уяснить, что произошло.
Он начал свой рассказ:
– Это все случилось 6 ноября 2014 года. Эта дата – день рождения сына моего друга. Ему исполнялось пять лет. Мой товарищ три года подряд праздновал день рождения ребенка в одном и том же месте – детском заведении на четвертом этаже одного торгового комплекса. Вы, наверное, хоть раз да были в подобном месте. Зал детских игровых автоматов, далее – помещение с длинными столами, как правило, три-четыре стола. В том месте их всегда было три. Длинные, как на свадьбах. А дальше анимационная комната, в которой развлекают детей. Так вот, в очередной раз мне пришлось прийти на эту псевдо вечеринку. Почему я сказал псевдо? Потому что эти праздники радуют только детей. Взрослые себя чувствуют на них неуютно. Никто никого не знает, ведь родители именинника приглашают, помимо своих знакомых, еще и родителей друзей ребенка. Те – своих знакомых тоже с детьми. И так далее. В общем, детям весело. А взрослые разбиваются на кучки по принципу «знакомые со знакомыми» и ждут, пока праздник наконец закончится.
В тот день заведение было почти что полным. Все три длинных стола заняты взрослыми и детьми. Я не считал, но на глаз было примерно пятьдесят взрослых и тридцать детей от пяти до восьми лет. Когда я пришел в условленное время, первой, кого я заметил в помещении, была Вероника. – Сергей выдохнул воздух и несколько секунд помолчал, будто собираясь с мыслями. – Самый отвратительный ребенок, которого я когда-либо видел. Она – дочь второго моего друга. Сколько я ее знаю, а это почти семь лет, она всегда была вредным, противным, слабо контролируемым ребенком. Я, конечно, никогда не говорил это другу. Всегда улыбался ей в его присутствии, втайне думая о том, что с большим удовольствием отвесил бы ей хороший, крепкий подзатыльник. Такой, чтобы раздался глухой хлопок от соприкосновения моей ладони с ее головой. Но все это, конечно, были мечты: на деле я ничего этого не сделал бы. Точнее… я сделал гораздо хуже…
Сергей хотел рассказать подробности, но я попросил его не терять хронологию произошедшего. Он согласился со мной и продолжил:
– Так вот, через некоторое время все были в сборе. Мы уселись за длинный стол, который стоял по центру. Рядом, справа и слева от нас, стояли такие же, за ними тоже шло празднование дня рождения. Как обычно, произнесли тост. Все чокнулись соком и начали есть.