по льду при первом морозе быстро бежать, не нарушив наледи тонкой, – гордость мальчишки! Так нужно ль еще говорить о моем воспитании у Кентавра?
Ахилл задал из показной скромности этот вопрос потому, что не ждал никакого ответа и тут же быстро продолжил:
– Не позволял никогда мне наставник преследовать робких серн или ланей копьем поражать осторожных в Осских чащобах, но просил угрюмых медведей в берлогах, грозных вепрей тревожить, тигрица мощная скрыться от меня не могла, как и львица с потомством в горной пещере. Был подготовлен я и к схваткам с оружием разным, все испытал на себе я свирепого Ареса лики. Я изучил, как вращают оружьем пеоны, как потрясают копьем македонцы, как в битве владеют пикой сарматы, геты мечом и луком гелоны, как управляется с гибким ремнем своим балеарский пращник, который в размахе сеет летящие раны и вращеньем пращи над собой границу проводит. Вряд ли смогу я свои все припомнить деяния, даже, если достойны рассказа они: ведь учил меня Старец и перепрыгивать рвы, и на вершину взбираться горного пика тем шагом, которым бегу по равнине, и отбивать щитом валуны, словно в битве снаряды, и в дом горящий входить, и на скаку останавливать пешим быстрых четверку коней. Помню – Сперхий, разбухший от влаги, талым напоенный снегом и проливными дождями, камни нес в бурном потоке, деревья, что вырваны с корнем. Там, где теченье сильнее, Хирон мне приказывал волны сдерживать, встав на стремнине – их лютый напор он едва ли вынести мог бы и сам, четырьмя копытами упираясь. Я же стоял, но река быстротечная, покрытая пеной, меня относила, а он угрожал мне, сверху свисая, и словом жестоким стыдил меня Старец. Выйти на берег не смел без приказа я – жаждою славы уже тогда был я влеком, при Хироне ничто не казалось мне тяжким.
Глаза Ахилла сверкали, с живостью он вспоминал у Хирона проведенные годы:
– Когда на Пелионе появился Патрокл, много было игры: эбалийских метание дисков в небо высокое, тел для борьбы умащенных сплетенье и кулачные битвы – труда в этом было не больше, чем по струнам звучащим бряцать Аполлоновым плектром и восхвалять в песнопениях доблести древних героев. Также Хирон меня научил зельям и травам целебным, средство какое чрезмерную кровь остановит, какое благостный сон наведет, какое открытые раны закроет, язвы какие железом, какие травами лечат.
Тут простодушное лицо сына Фетиды стало очень серьезным, и он важно сказал:
– В душу вложил справедливости мне святые заветы мудрый Хирон, те, что он чтить повелел пелионским народам, а также коими он усмирял буйных своих двутелых собратьев. Вот таковы, друзья, отроческие мои годы. Мне приятно о них вспоминать…
Диомед, забывшись, смотрел на Ахилла с нескрываемой завистью. Он понял сердцем к славе ревнивым, что среди всех ахейцев, именно с Ахиллесом ему придется соперничать в добывании никогда не меркнущей славы.
77. К Трое с Ахиллом отплывают Феникс и Патрокл
Некоторые рассказывают, что Ахилл решил перед отплытием в Трою навестить Пелея,