в его руках, вырываясь, ору во все горло «Помогите! Пусти меня, урод! Юрааа! Не трогай меня, скотина!» Мы с Мишей не можем сдержать смеха, так что через несколько метров он отпускает меня на землю. Осматриваюсь. Мы в каких-то кустах. Издалека слышен крик Анжелики, которая тоже должна быть похищена.
– Пошли, – Миша тянет меня вглубь кустов, достает из-под одного две бутылки пива и одну протягивает мне. – Я все предусмотрел, – веселится он.
– Миш, вообще то, тут темно и страшно, – я иду за парнем, но дороги особо не вижу.
– Не бойся, я ж тут. Мне придется сидеть с тобой, пока твой парень тебя не найдет. Иди сюда.
Коршун останавливается у заброшенного лагерного корпуса, подхватывает меня подмышками, садит на оконную раму, а затем забирается на нее сам.
– Он не мой парень, – тихо произношу я, потому что в таких местах хочется разговаривать шепотом.
– И тебя это не радует, не так ли? – Миша спрыгивает с рамы, протягивая ко мне руки, я поддаюсь ему, и скоро мы стоим посреди заброшенной комнаты.
– Это не твое дело!
– Но мы же должны о чем-то тут говорить.
Миша зажигает насколько свечей. Теперь я могу рассмотреть очертания двух стульев и столика, заваленного едой.
– Не замерзла?
Мотаю головой.
– Майка оставила тут теплые покрывала, так что можешь укрыться. Мы сидим тут сорок минут, и если Юран нас не найдет, то выйдем сами.
– Он найдет нас, – уверенно говорю я.
– А ты в нем уверена, – Мишка смеется, отпивая из своей бутылки.
– Естественно!
Парень кидает в угол комнаты несколько теплых покрывал, и валится на них, вытягивая длинные ноги. Я еще не оставалась наедине с Коршуном, поэтому сейчас мне слегка не по себе. Друзья Юры не те люди, с которыми я чувствую себя спокойно и комфортно. Делаю большой глоток из своей бутылки и закашливаюсь. Круто, Тина! Ты сама общительность.
Миша смеется, вливая в себя алкоголь.
– Ты настолько нас боишься? – парень достает сигарету и закуривает.
– С чего ты это взял?
– У тебя ноги трясутся от того, как сильно ты их сжала.
Да, я действительно сижу на стуле, сжав ноги вместе, а еще сжимаю бутылку пива в руке настолько крепко, что удивительно, как на ней трещины не появились.
– Просто мне неловко, – говорю тихо, – я как-то не привыкла оставаться с вами без Юры.
– Расслабься, ты мне нравишься. Ты веселая и без лишнего пафоса, – а затем его глаза останавливаются на моем лице, – и ты потрясная красотка.
– От этого мне не становится комфортнее, Миша, – я прямо чувствую, как лицо покрывается краской, а спина испариной.
– А что такого? Ты красотка! И не надо заливаться краской, Тина, – Мишка посмеивается, снова прикладываясь к бутылке, – ты сама это знаешь. Не делай вид, что не видишь, как все на тебя пялятся.
– Миш, ты заставляешь меня краснеть, – но я улыбаюсь.
А кто не улыбнулся бы? Парень только что сказал мне, что я потрясно выгляжу, и все это замечают. Моя самооценка улетает