яичницей, и новые знакомые довозят меня до части Юры, где оставляют с листочком бумаги с написанным на нем адресом и телефоном Тимура. Вещи я пока оставила у него.
***
– Тина! – он идет ко мне быстрым шагом, улыбается во весь рот.
Как же ему идет эта форма защитного цвета. Начищенная до блеска бляха на массивном ремне отражает солнечный луч, заглядывающий через окно в небольшую комнатку. Прыгаю от радости и хлопаю в ладоши, кидаясь ему на шею. Вдыхаю армейский, непривычный для носа, запах мыла.
В углу комнатки, за небольшим столом сидит парень наших лет в такой же, как у Романова форме, напротив него женщина, наверное его мама.
– Я так соскучилась! – целую иссохшиеся губы, запрыгивая на него с ногами, обхватываю ими его торс.
Он держит меня за бедра, сжимая их длинными пальцами, и пошли в попу все, кому не нравится это зрелище! Не могу отлипнуть от него.
– Хорошая, как ты тут?
– На поезде приехала, – снова прилипаю к его губам и провожу ладонью по колющемуся ежику на его голове.
– Романов! – слышу грозный рык справа и поворачиваю туда голову, – тут не дом свиданий, а Российская Армия!
– Виноват, товарищ прапорщик, – Юра аккуратно ставит меня на пол.
– Извините, – виновато произношу своим самым милым голоском, не оставляя мысли о попе в которую все должны идти, – я просто очень долго ехала, а потом часть вашу искала.
– А что тогда без гостинцев? – товарищ прапорщик, с виду лет двадцати семи, подходит к нам и проходится по мне взглядом.
– Да я вот только с поезда, не успела еще ничего. Найду квартиру и приду с гостинцами.
– Откуда ехала?
– С Москвы, товарищ прапорщик, – я встаю по стойке «смирно», вытянув руки по швам, как на физ-ре, но улыбку с лица смести не могу.
– Она мне нравится, – улыбается товарищ прапорщик. – Ладно, Романов, если такая красота к тебе с самой столицы прилетела, тогда даю два дня увольнения.
– Спасибо, товарищ прапорщик, – я готова его расцеловать.
– Завтра, – важно поясняет он, улыбаясь одними глазами. – Пока видайтесь, – и удаляется к другому столику для свиданий, возможно, ему просто скучно и хочется поболтать, блеснуть остроумием и добротой, но это не важно, сейчас ничего не важно кроме того, что я могу обнимать своего парня.
Юра притягивает меня к себе и целует так жадно, что я не могу улучить момент и набрать воздух в легкие.
– Романов! – снова рык справа, – если ты сейчас начнешь делать то, что должен делать в увольнении, то давать тебе увольнительную уже не будет смысла!
– Виноват, товарищ прапорщик, – смеясь, Юра отлипает от меня и садится за столик, приглашая меня рукой. – Он теперь отсюда не уйдет, похоже, ты ему понравилась, – шепотом говорит он, гладя мои ладони.
– Прапорщик в армии – снова этот громоглас, – это основное ее оружие! – глаголит товарищ прапорщик, – он должен обладать точным взглядом и прекрасным слухом, Романов!
Юра смеется. Кажется, товарищ прапорщик