дела. И раз ты меня в свои не посвящаешь, я тебя тоже не буду.
– Давай не будем делать из этого традицию, – по его голосу могу сказать, что парень хмурится. – Открывай! – Это слово шипяще проникает между дверью и дверной рамой, думаю, Юра прижался губами к этому месту. – Или я закрою тебя с этой стороны.
– Да пожалуйста, – храбрюсь.
Не станет он закрывать меня.
– Что ж, спокойной ночи, – ласково протягивает он.
И я слышу, как он чем-то шебаршит в замке, отчего тот странно щелкает. Срываюсь с места, дергаю дверь. Да. Мой парень с наклонностями маньяка закрыл меня в комнате. Его спокойные шаги, удаляющиеся по коридору отчетливо слышны.
– Ну прости! Открой! – кричу, хихикая, мне нравятся такие игры. – Я смогу тебя задобрить!
– Ты уверена? – подозреваю, Романов сейчас тоже лыбится.
– Еще как, – уверяю я.
Дверь открывается и Юра по-хозяйски берет меня в охапку и укладывает на кровать.
– Пусти! – отталкиваю его обеими руками.
Но парень не хочет меня слышать, уже поигрывая пальцами с моим соском, другой рукой придерживает мою голову за волосы, склоняется к моим губам. И я практически забываю, что возмущена, ну… или должна быть возмущена, или просто хочу возмущаться… черт, как же приятно, когда его язык вот так, как сейчас, медленно очерчивает линию моего рта, и проникает внутрь. Позволяю себе понежиться в его руках несколько мгновений, а затем снова толкаю его руками в грудь. Я не должна позволять ему так с собой обращаться. Я не только для его утех! Я требую внимания к себе!
– Пусти! – повторяю и начинаю брыкаться под ним.
– Ладно, – Юра останавливается, разочарованно выдыхает, но не слазит с меня, – говори.
Он что, делает мне одолжение, слушая меня? Вот же козел!
– Слезь с меня!
Стараюсь говорить сердито, хотя уже не чувствую злости. В его глазах смех. Он смотрит на меня, как на что-то очень милое. Словно забавляется моим гневом.
– Нет, хочешь говорить, говори, – ухмыляется, – но я буду на тебе в этот момент.
Он все еще держит меня за волосы, и поглаживает животик. Невозможно сосредоточиться. К тому же, кажется, он совершенно не воспринимает меня всерьез.
– Пусти! – кричу я, извиваясь всем телом.
– Шшш! – теперь он откровенно смеется. – Не дергайся, я же тебя за волосы держу, Тина, останешься без них. Лежи спокойно и говори, что хотела.
– Я не могу так говорить, придурок! Слезь с меня! – толкаю его со всей силы.
Его усмешки меня достали! Я человек, а не его бесплатное развлечение, втесавшееся между учебой и тренировками, которые сейчас уже и не нужны.
– Ладно!
Его тело лениво переворачивается на спину, скатываясь на кровать. Сильные руки напрягаются, ероша волосы. Любуюсь перекатывающимися бицепсами. А он подкачался за лето. Борюсь с желанием облизать их. Стараюсь не смотреть на выпирающий из шорт возбужденный член. Я должна взять себя в руки! Я должна говорить, что меня не устраивает! Я не могу