но особого стыда на самом деле не испытывал.
– Значит так, господин помощник посла. С точки зрения КС, наше здесь появление и вообще предварительное расследование – это дружественный шаг навстречу вам, недалеким, циничным, озлобленным идиотам с комплексом Бога в купе с махровой паранойей. Ты думаешь, что это беда, что двое зверолюдей будут шляться по твоим драгоценным предприятиям, церквям и кладбищам? Это не беда, господин Гуд. Беда будет, если мисс Форестер не права, и ваши проблемы с мертвыми вызваны антропогенными причинами, а не глобальными биоэнергетическими процессами. В этом крайне неблагоприятном варианте возможны меры, гораздо более страшные, нежели допрос пары священников. Позволю себе напомнить о деле «Лаватонны». «Гиренбург». «Солстэйм». Эти названия вам о чем-нибудь говорят или мне продолжить список? У вас, людов, короткие жизни и такая же короткая память.
Теперь на Арчера Гуда больно было смотреть. От прежнего багрянца не осталось и следа, лицо его сделалось напротив пепельно серым, он как бы невзначай оперся о стеклянную столешницу. Сразу стали очевидны следы возраста. Кир ощутила жалость к старику.
– Я прошу прощения, господа агенты, – наконец пробормотал помощник посла. – Нервы. Чем я могу содействовать расследованию?
Пес присел на стол и скрестил на груди могучие руки.
– Не знаю, Арчер. По мне так ты совершенно бесполезен. Предложи что-нибудь?
Гуд пожевал губы, исподлобья зыркнул на хамоватого пса.
– Серебряные пропуска могли бы сэкономить время для вас на проходных и дать доступ практически на любое предприятие, почти ко всем архивам и данным.
– Включая военные?
– Включая военные, – удрученно кивнул Арчер.
– Пойдет. Тащи, – согласился пес.
Чиновник спорым шагом отправился в лабиринты своего ведомства и они остались одни. Пес не смотрел на нее.
– Что случилось с Гиребургом и Солстэймом? – робко подала голос кошка.
– Этих городов больше нет на картах. Стерты, с фундаментом. В Гиренбурге группа талантливых студентов искала рецепт философского камня и случайно создала живой минерал, питающийся плотью. Передавался через прикосновение. Представь себе целый город состоящий из каменных статуй в полный рост. Мы вовремя оцепили периметр и сожгли все на корню.
– Гиренбургская оспа?! – эту историю Кошка где-то читала. Но была уверена, что это всего лишь детская страшилка.
Фауст кивнул.
– А в Солстэйме был расположен секретный военный завод. Создавали лекарство от смерти, а получилось то, что сначала убивает, а потом поднимает в виде плотоголемов. В некотором роде, конечно, бессмертие… Передается воздушно-капельным. По мне так нет ничего хуже, чем вариант Солстэйма. Когда мы вошли в город, живых там уже не было.
Кошка подняла на пса взгляд. Внешне он вроде бы и не изменился. Но она кожей ощутила, как он закрылся еще плотнее, унесся куда-то далеко в мысли, а скорее всего в воспоминания.
– Ты… был там?
– А