Вендиго, лесным Хранителем, который вечно бродит в чащах и бережет лес от браконьеров и пожаров. Это было правдой лишь отчасти. Вендиго и правда предлагал силу – но получить ее человек мог, только съев своего сородича. Только став каннибалом по своей воле, нарушив этот важный закон жизни, человек становился монстром. А Вендиго любил полакомиться монстрами, посягнувшими на то, что больше их возможностей. Хранитель леса это не единственная и не главная функция Вендиго. Изначально Вендиго – это дух, карающий людей за жадность. Когда человек одержим жадностью, то обрести что-то ценное, будь то великая сила или дорогие шкуры животных, важнее, чем жизнь другого человека. Вендиго питался жадностью. И знал простой способ вызвать ее. Достаточно пообещать то, что человек желает больше всего, а потом наблюдать, как это желание захватывает его, стирает границы между можно и нельзя, между хорошо и плохо, разумно и неразумно. ВСЕ соглашались. Исключения случались исчезающе редко. После акта каннибализма Вендиго поедал обманутого падшего человека. Так Хранитель леса получал и тело и душу жертвы, ведь просто мясо было ему не интересно. Да, в каком-то смысле, конечно, человек сам становился Вендиго… но не так, как ожидал. Скорее его плоть присоединялась к плоти Вендиго.
Тело пощипывало. Она чувствовала, что ранки и синячки от выстрелов уже исчезли, а перераспределенные во время битвы ткани и ресурсы практически полностью вернулись в обычное состояние. Это теперь происходило фантастически быстро. Возможно, просто потому что она была в лесу, да и стресс от внезапности происходящего действовал мобилизующие.
Преодолевая боль и душащее ощущение в груди, Кира пробиралась прочь. Прочь от поляны, от Хранителя леса, от кровавой пожухлой листвы и всхлипов женщины, попавшей, как кура в ощип, в такую жуткую передрягу – какой вряд ли заслужила. Кошка хотела как можно быстрее оказаться снова в особняке, за спиной у бурого злобного пса и дрянной девчонки Кристалл. Там, где она никому не сможет причинить вреда – в безопасности.
* * *
Пес заварил себе чаю в стакане и потягивал его, будто сигарету, глядя пустыми глазами в окно. Чай пах баней, прелой листвой и давно прошедшим летом. Он был сладким. Кофе должен быть черным и горьким, а вот чай – сладким. Лапы и живот онемели от ледяной росы, по которой он только что бегал, и теперь он ощущал, как в венах стучит кровь, отогревая конечности. Холода пес почти не чувствовал, и ощущения были скорее приятными. Остальная часть его сознания улетела далеко в прошлое. Он вспоминал, умеет ли вообще дружить. Есть ли хоть кто-то в его жизни, с кем ему удавалось поддерживать долгие дружеские отношения и не отталкивать, не предавать, не убегать. Такие люди у него были, правда с нюансами – они поддерживали с ним дружбу редкими, хоть и теплыми встречами. А вот так, чтобы длительно находиться рядом, выдерживая его норов… Он пришел к удивительному выводу: Кира была самым стойким оловянным солдатиком на поле приятельских отношений с Фаустом