не дышал. Дотронувшись до его шеи, Гарри не смог нащупать пульса сонной артерии, зато почувствовал, какая холодная у Джека кожа.
– Нет! – возопил Гарри.
Однажды он уже думал, что Джек мертв, что он не пережил поединка с Реджи. Тогда сам Ремингтон и Горлогориус утверждали, что Джек жив, и Гарри им поверил. Поверил, потому что просто не мог представить смерти своего постоянного спутника.
Но теперь он видел труп Джека собственными глазами, и места для сомнений не оставалось. Гарри расстегнул мешок и сразу же обнаружил смертельную рану – пулевое отверстие на левой стороне груди. Удивительно, что с таким ранением Джек умудрился поставить палатку и забраться в спальный мешок. Или его убили позже? Но кто? И если даже представить, что стрелок может позволить кому-то застать себя врасплох, дать застрелить себя во сне, почему на самом мешке нет ни дырки, ни следов крови?
– Я не понимаю, – сказал Гарри и обнаружил, что он все еще находится в своей башне и сжимает в руках шарик с транспортным заклинанием. Похоже, богатое воображение молодого волшебника сыграло с ним злую шутку. Или это видение наслал на него кто-то из его врагов?
Негориус?
Гарри подумалось, что это вряд ли. Решив поразмыслить о своих галлюцинациях на досуге, он швырнул заклинание на пол. Шарик разбился, зеленый туман окутал фигуру молодого волшебника, и Гарри закашлялся.
Бамбук в холодном климате рос медленно. Может быть, сказывался и тот факт, что расти ему приходилось не снизу вверх, как к этому привыкли всякие уважающие себя растения, а сверху вниз, от горной вершины к земле, скрытой непроницаемым слоем облаков.
Джека Смит-Вессона, стрелка из рода стрелков и служителя револьвера, медленный рост волшебного растения совсем не расстраивал. Ему было достаточно неплохо и наверху. В палатке всегда тепло, еды хватит еще на месяц, а если не усердствовать, то и на полтора, и главное – никуда не надо идти. И не в кого стрелять.
Впервые в жизни у Джека появилось свободное время. На данный момент стрелка беспокоили только два вопроса. Первый касался Реджи, ибо Джек не знал, удалось ли тому добраться до Обители стрелков и заполучить левый револьвер Святого Роланда, а второй… Второй висел в воздухе.
Джек подозревал, что два этих вопроса как-то между собой связаны, но не представлял, как именно.
Дни текли для Джека одинаково, словно он составил распорядок дня, повесил листок на стенку и скрупулезно его придерживался. Он просыпался, вылезал из палатки, спросонья ежился от морозного воздуха вершины, удовлетворял свои физиологические потребности (при этом вспоминая глупый детский стишок «больше нету красоты, чем пописать с высоты), делал утреннюю гимнастику, обычно укладываясь в десять минут, потом завтракал на свежем воздухе и снова скрывался в палатке, посвящая свой день тому, что просвещенные адепты в желтых балахонах называли медитацией.
Но сегодня погрузиться в трансцендентальные глубины Джеку не удалось. Не прошло и пяти