боюсь. – Она позволила взять себя за руку, но шаг застопорила.
– Не бойся ничего, тогда все будет, – деловито проговорил он.
– Что будет?
– Будет!
Ключ лежал в отдушине фундамента, Костя открыл дверь, провел Таню в дом. Она уже не упиралась, но все равно приходилось ее подталкивать. А на диван она, казалось, садилась как на электрический стул: страшно, а надо, потому как приговор вынесен и обсуждению не подлежит. А кто выносил приговор? Костя всего лишь привел ее в «зал суда», а дальше она сама. Видимо, Таня уже все для себя решила, а раз так, то и церемониться не стоит. Да он, в общем-то, и не собирался. С женщинами только так – пришел, увидел, победил…
– Все будет, – сказал он, губами касаясь мочки ее уха.
– Не надо, – пробормотала она, отодвигаясь от него.
– Ты так сладко пахнешь… – Костя не лукавил, запах ее волос и кожи пьянил кровь не хуже вина. – И волосы у тебя… – Он пододвинулся, провел рукой по волосам, взвесил их на ладони. Густые, тяжелые, гладкие, на ощупь – чистый шелк. – Саша убить меня мог. Но за тебя и умереть не жалко.
Он снова нащупал губами мочку ее уха, на этот раз Таня всего лишь напряглась, дыхание ее участилось.
– Мне страшно… – пробормотала она, отвернув от Кости голову.
– Мне тоже… Твои ноги такие длинные… Как Эйфелева башня… Я как будто на самой вершине нахожусь… Высоко, а прыгать нужно… С парашютом… Так что держись за меня крепко-крепко…
Он обнял ее, чувствуя, как впиваются в спину тонкие девичьи пальцы, и они вместе рухнули в гудящую, ревущую бездну…
Глава 2
Небо над городом чистое, ни единого облачка, а в кафе, над головой – свинцовая туча, темно-серая, почти черная, неподъемно тяжелая. Костя и сам отличался крепкой статью, но, глядя на Бизона, он чувствовал себя волейболистом, которому через сетку перекинули трехпудовую гирю, попробуй отбей такой удар.
Сильное тело досталось ему от природы, а он и еще железо усиленно тягал, чтобы жиром не заплыть. Профессия у него такая – повар, а поесть он любит, и соблазны постоянно под рукой. А Бизон качался, чтобы убивать – как морально, так и физически. Он и ростом выше, и в плечах пошире, но подавлял он не столько внешней своей мощью, сколько внутренней.
Одним своим присутствием создавал тяжесть, которая подавляла – и к земле клонила, и в стены вжимала. Глядя на этого исполина, Костя ловил себя на желании провалиться сквозь землю. И Сашка притух, а только что петухом ходил. Как же, вчера одним только своим видом братву распугал. Но то было вчера…
– Что за дела, мужики? – будто бы нехотя спросил Бизон, укладывая на барную стойку чугунные чушки своих рук.
– Да неважные у нас дела, – покачал головой Костя.
– Неважные, – повторил бандит. Он не хмурил брови, не вливал угрозу в свой взгляд, просто смотрел на него, но чувство тяжести лишь усиливалось. – Тухлые у вас дела, мужики. – Бизон приложил пальцы-сардельки к своему кадыку.
– Платить не будем! – отрезал Костя.
– Не будем, – кивнул Сашка.
– Будете, – спокойно обронил Бизон.
Под