узкой кровати, тихо жужжала люминесцентная лампа и, лениво перемигиваясь с припылённой соседкой, разгоняла проникающие сквозь окно сумерки.
– Где врач?
Милош кивнул на незапертую дверь и, положив левую руку на простынь, нежно прикоснулся к ладони любимого. Он сидел напротив Джаспера уже несколько часов. Всматриваясь в неспешное угасание дня и прислушиваясь к сдержанным разговорам медицинского персонала. Люди в белых халатах приходили и уходили, приносили с собой капельницы и замеряли частоту пульса, а парень продолжал напряжённо наблюдать и, не имея возможности что-либо сделать, казался ещё одним предметом скудной мебелировки.
– Ты как? – заглянув в чайные глаза, Милош аккуратно разместил правый локоть на спинке по-ковбойски развёрнутого стула, – Хочешь, я принесу воды?
Джаспер отрицательно мотнул головой и, нерешаясь задать тот самый вопрос, слабо дотронулся до пальцев напарника… Так робко, словно Милош мог его ненавидеть.
– Всё в порядке, – красноволосый погладил широкое запястье, – Тебе совсем необязательно сейчас это слышать.
– Но мне нужно… – прошептал курсант, избегая смотреть в глаза собеседнику, – Очень нужно…
– За полчаса огонь уничтожил всё, на что Джай потратил месяц работы, – произнёс Милош и, не желая рассказывать другу о Бобби, подробно остановился на материальных убытках, – Расплавились снаряды, подключённые к ним системы, автоматические механизмы… Даже стены пострадали.
– А он? – красноволосый запнулся, – Он что, умер?
– Нет-нет, – торопливо успокоив любимого, Милош не позволил пациенту подняться с постели, – У Бобби ожог третьей степени. Он в реанимации, его ввели в искусственную кому.
Джаспер разбито лёг на бок и, обняв руку напарника, как плюшевую игрушку, затих. В нём что-то оборвалось. Надрезав важные линии связи, пламя будто бы уничтожило часть его эго и, вылизав яростью мысли и чувства, оставило внутри безразмерную пропасть. Чёрную. Идеально обработанную. Каждый сделанный вдох казался призраком прошлых событий, каждая новая секунда давила на парня горьким раскаянием и, лишь констатируя неприятные факты, совершенно не помогала справиться с ними.
– Там же трохея… И голосовые связки… – Джаспер спрятал в подушку лицо, – Как он вообще жив остался?
– Рене успела вовремя. Милый…
Не собираясь отзываться, курсант натянул покрывало на голову и, сжавшись в комок, прошептал что-то неразборчивое. Он хотел исчезнуть. Уменьшиться до такой степени, чтобы человеческий глаз не различал его присутствия, а затем раствориться. Да, раствориться и исчезнуть. И больше не быть отвратительным. Больше не вызывать у друзей настороженность, больше не являться причиной беспорядков и больше ни минуты не играть роль чудовища. В чём он провинился? За что ему выпало это проклятие? Ведь Джаспер не хочет быть плохим. Он не хочет и никогда не хотел причинять людям боль, но день за днём, раз за разом, его руки, его характер разрушают построенные трезвым сознанием планы.
– Я