пожаловался я.
Котенка у меня забрали, ссадинки залили перекисью, в затем помазали какой-то мазью. Я удовлетворённо кивнул. Вот теперь отсюда можно было валить с чистой совестью.
– Вот я вам воротник купила новый, – достала Катя из пакета. – Из этого Эмма точно не выберется.
– Ой спасибо, – всплеснула руками старушка. – На, держи тебе денежки!
И засуетилась, пытаясь их в карман джинс засунуть.
– Да что вы, – возмутилась Катя. – Не нужно, вы и так много потратили. Мне было несложно.
– Ты молодая, тебе нужнее, я свое отжила, куда мне тратить?
– На котов!
Церемониал утомлял. И Воробейкина точно блаженная – сама едва концы с концами сводит, на двух работах, ещё благотворительностью занимается.
– У меня чайник вскипел! – всплеснула руками бабушка. – Бегом идите на кухню!
И потащила меня за собой. Старушка была маленькой, но на удивление сильной. Сначала снова в ванную мыть руки, потом за стол. На столе порезаны бутерброды, конфеты и печенья в вазочке, смородиновое варенье. Мне налили чай и пододвинули чашку. Я сделал глоток – ладно, хотя бы чай был крепким и вкусным.
Но рассиживаться я все равно не был намерен. Я вообще не любил по гостям ходить, а уж эта ситуация вовсе за гранью моего восприятия. Сначала заставили подвезти, потом искать воротник для кошки, потом лечить ее, любоваться котятами, пить чай – и все это у незнакомой мне бабули.
– Нам пора, – намекнул я Катерине.
– Посидите еще, у меня пироги в духовке!
Пирогом и правда уже пахло. А еще от духовки шло тепло. От этого тепла и выпитого чая, Воробейкину, которая работала сутки, кренило в сон. Пора валить, пока она здесь не вырубилась.
– Так Воробейкина, – строго сказал я. – Не смейте отлынивать от рабочих обязанностей, нам сегодня еще кота Василия проверить, который после кастрации не потерял способность к оплодотворению, за что нашу клинику его хозяева могут засудить и роды принимать у коровы Зорьки.
Воробейкина удивленно вытаращила глаза.
– Раз такое дело, – пригорюнилась бабушка. – Идите одевайтесь, пирог дошел уже, я вам сейчас с собой заверну.
Я понял – отказаться возможности не будет, квартиру мы покинули вместе с пирогом.
– Теперь домой, – заключила Воробейкина. – Устала ужасно. Спать буду, до вечера, потом снова на работу…
Уснула она уже по дороге. Ожидаемо. Я у ее дома остановился – обычная панелька, коих тысячи. Номер квартиры не знаю, да и не тащить же ее волоком. За коленку потряс. Стажёрка меня уже малость утомила, хотелось бы от нее избавиться. Пошел проверенным способом из детства – зажал нос пальцами. В окно затарабанили.
– Ты чего это делаешь? – заголосил мужик заглядывая в автомобиль. – С нашей Катериною?
Пальцы я отпустил, Катя закашлялась.
– А вы кто? – подозрительно спросил я.
Мужик неопределённого возраста со старательно бритым лицом и в шапке ушанке. Словно, из анекдота. В тапочках, на полосатые носки. На улице –