очень здорово и мило со стороны добрых, старых, сморщенных листьев – так бережно хранить их покой, ухаживать за ними, и это при том, что старые листья были мертвы, замерзли и уже столько всего пережили. Он попытался сообразить, в чем на самом деле может заключаться та опасность, о которой постоянно твердила его мать. Но все эти размышления утомили его; вокруг него было тихо, только жаркий воздух восходил в небо. И он отправился спать.
Глава 4
Однажды вечером, когда он вернулся со своей матерью на луг, ему показалось, что он уже знает всё, что нужно знать в лесу маленькому оленёнку.
.Но оказалось, что он всё ещё знал столько, сколько знал.
Сначала всё шло так же, как и во время первой прогулки. Его мать разрешила Бэмби поиграть с ней в пятнашки. Он бегал кругами, и широкое открытое пространство, высокое небо и свобода воздуха были такими яркими и волнующими, что он метался от радости. Через некоторое время он заметил, что его мать замерла и стоит неподвижно, принюхиваясь.
Когда поворачивался, так внезапно, что его четыре ноги были широко расставлены, он вдруг внезапно остановился. Он подпрыгнул высоко в воздух, чтобы его внезапная остановка выглядела более достойно, и теперь стоял как положено. Его мать, стоявшая чуть поодаль, казалось, с кем-то беседовала, хотя в высокой траве он не мог разобрать, кто бы это мог бы
быть. Совершенно заинтригованный, Бэмби подошёл поближе. Там, в переплетении стеблей травы, совсем рядом с его матерью, подергивались два длинных уха. Они были серовато-коричневыми, и черные полоски на них делали их довольно симпатичными. Бэмби заколебался, но его мать сказала ему: «Иди сюда, Бэмби, это наш друг, Заяц-Красавец! Бэмби! Давай, покажи ему себя с лучшей стороны!
Бэмби сразу же подбежал к ней. Там и вправду сидел Заяц, и вид у него был несмотря на бегающие во все стороны глазки до ужаса честный-пречестный.
Его длинные уши величественно и надменно вздымались высоко над головой, а затем снова опустились и безвольно повисли, как будто внезапно превратились во что-то сдувшееся.
.Когда Бэмби увидел заячьи усы, которые торчали жесткими и прямыми пиками вкруг всего его рта, он стал думать о них. Но он заметил, что у Зайца было очень наивное, испуганное и
нежное личико, все его черты, казалось, свидетельствовали о добродушии, а его большие круглые глаза застенчиво и скромно смотрели на мир. Он действительно был похож на настоящего друга, этот Заяц. Мысли, промелькнувшие в голове Бэмби, тут же исчезли. Удивительно, но так же быстро он даже утратил все то уважение, которое испытывал поначалу к наивному, доброму Зайцу.
– Добрый вечер, юный сэр! – сказал заяц преувеличенно вежливо, неистово подбирая слова.
Бэмби просто небрежно кивнул ему в ответ: «Добрый вечер». Он не знал почему, но всё, что он сделал, это кивнул. Очень дружелюбный, очень приятный, хотя, возможно, немного снисходительный знак, данный собеседнику.
Другого способа сделать