да, это лучший выбор из возможных. И так кстати посоветованный.
– Позови гонца, и пусть соберет первых сотников городских дружин. Пусть они придут к Невестиной башне, я оглашу им свою волю. И еще. Нет, пусть придут тайным ходом, я встречу их там. Ты понял меня, старик?
Держатель ключей молча кивнул, не посмев даже удивиться.
– Теперь последнее. Мне нужна комната с выходом в подземный ход из Тайного замка, покажи ее. И возвращайся через четыре часа. У меня важная встреча.
Его провели в дом приемов – маленький дворец, скорее, зажиточный дом, неведомо каким образом оказавшийся посреди Тайного замка, простой и безыскусный как снаружи, так и внутри. Абаим рассчитывал посидеть один, в тишине и спокойствии, но едва дверь закрылась, обессиленный лег на кровать, а спустя мгновение понял, что засыпает. И увидел сон.
И снова знакомый человек предстал перед ним. Кажется, именно появление почтенного Сабанея в небольшой опочивальне, окончательно убедило Абаима в бессознательном своем состоянии. Право же, как звездочет, ныне спешно пересчитывающий сокровища храма и пытающийся не отдать все самое ценное другим заговорщикам, мог оказаться здесь, да еще в домашнем наряде – скромном шелковом халате темно-синего цвета и ночном колпаке, – присесть на низкий диванчик перед Абаимом, (сам повелитель оказался вдруг в кресле напротив кровати под неброским балдахином, расшитым львами и горгульями), и вести новые беседы.
Этот явленный сном Сабаней оказался сильно недоволен своим собеседником – попрекал его, качал головой, разводил руками и вздымал их к небу, напоминал о чем-то или ком-то, а затем, поняв, что слова мало что скажут Абаиму, вздохнул тяжело и велел пройти коридором забвения. К удивлению избранника коридор сей оказался ровно перенесенным из дома терпимости и в точности так же наполнен водой. Ничему не удивляясь, Абаим доплыл до двери, глубоко вздохнул, пытаясь воссоздать разговор, тогда у него еще получалось что-то помнить, но стоило только отворить дубовую дверцу и начать подниматься…
– Господин, прошу, очнись, господин. Прибыл гонец, – Абаим с трудом сел на кровати, удивляясь сразу двум вещам: и что заснул, и что проспал столько… да три часа целых. Высотой почти в четыре локтя напольные часы в комнатке, работающие не то магически, не то механически (привычного тиканья слышно не было), указывали наступление пятого часа пополудни.
Абаим рывком поднялся и помотал головой, точно застоявшийся конь. Хранитель ключей все еще держался за его плечо, но исключительно потому, что повелитель слишком быстро встал, едва не опрокинув старика навзничь.
– Гонец? – он вспомнил. Разом все: и свое приказание, и сон, выплывший из глубин памяти точно разбухшая деревяшка из озерных вод. – Где он, исполнил ли приказ?
– Он в приемной ожидает тебя, господин. Позволь, я провожу.
– Я сам, – Абаим поспешил на выход, но немедля запутался в дверях, так что