сообщения Илье. Взяв дело в свои руки, я поискала в Интернете домашние средства для борьбы с насекомыми и нанесла смесь из сахара и буры[16] вдоль плинтусов, под шкафчиками и вокруг раковин.
– Мне все время неудобно! – Роман дергался и крутился. Он никак не мог успокоиться, хотя на часах было уже гораздо больше девяти вечера. Я уже почти час провела у него в комнате. Милашка Феликc в неестественной позе лежал в колыбельке у нас за спиной. Я накрыла сына утяжеленным одеялом и снова попыталась выскользнуть из комнаты.
– Ладно, теперь я точно пошла.
– Мамочка! – Роман резко обхватил меня за талию.
– Что? – прошептала я.
– Я боюсь.
– Чего? – спросила я, глядя на его светящийся фиолетовый ночник, из-за которого казалось, что я наелась галлюциногенных грибов.
– Ты умрешь раньше, чем я? – Он сосредоточенно моргнул.
Мое сердце упало.
– Нет, никто не умирает, – соврала я, понимая, что придвигаюсь к нему вместо того, чтобы уходить.
– Нет, в смысле, я имею в виду, что однажды ты умрешь, и папочка умрет, и Феликс умрет.
– Да не будет такого! – остановила я его. – Я тебя люблю, и ты здоровый, и мамочка, и папочка…
– Умрет первым, потому что он старше мамы, – сообщил мне Роман, трогая пальцами. – Я тебя так люблю. Я так расстроюсь, когда ты попадешь к Рэю.
– К Рэю? – Я озадаченно на него посмотрела.
– Ну, ты туда попадаешь, когда умираешь. К Рэю, – терпеливо объяснял он. И тут до меня дошло, что мой четырехлетний сын неправильно понял и запомнил слово «рай». Рэй.
– Кто тебе такое рассказывает? Марина? В детском саду?
– Ой, мамочка… – Он не ответил. – Не старей… – Роман начал засыпать.
– Ты в полной безопасности, и мама всегда будет рядом, – шепотом успокоила его я.
– Можешь меня почесать? – Он перевернулся и задрал пижамную рубашку, подставляя мне спину, словно избалованный домашний кот. Я два раза в день чесала Романа щеткой, чтобы помогать ему сосредоточиться, но она оказывала на него стимулирующий эффект, так что я старалась не использовать ее перед сном.
– Как насчет небольшого массажа? – предложила я.
– Большого, – ответил он, и я не смогла отказать.
– Ниже. Немного назад. Еще. Стоп. Спереди. С боков. Лицо.
– Лицо? – рассмеялась я.
– Папа массирует лицо и уши, – сонно ответил он.
Мне очень не хватало папы, который разделил бы со мной вечерний массаж и облегчил бы эмоциональную нагрузку. Я изо всех сил напоминала себе, что Илья работает во благо всех нас и что он вряд ли мечтал проводить вечера, контролируя целую толпу работников, отличающихся сложным характером. Как только Роман уснул, я взяла на руки Рыжика и положила его на одеяло сына. Мне хотелось, чтобы он спал там, у него в ногах, как собаки из фильмов, которые налаживают особую связь с трудными подростками и меняют их жизнь навсегда. Но Рыжик, похоже, не собирался этого делать.