и делает вид, что задумался.
– Ты можешь приходить ко мне в квартиру и убираться до конца своих дней. Такой вид платы очень даже сойдет, – он нагло ухмыляется.
– Мечтай! – толкаю Йена в плечо и непроизвольно улыбаюсь. – Я не могу взять твои деньги просто так, ты же понимаешь?
– Рэйчел, давай мы больше не будем возвращаться к этому вопросу, – он говорит мягко, но в то же время уверенно. Словно его слова не подлежат возражению.
Я закусываю губу.
– Тогда никаких подарков ближайшие несколько лет.
Йен закатывает глаза, а потом я вижу в выражении его лица тень неуверенности. Он потирает шею и, опершись на край гранитной столешницы, поднимает на меня взгляд, полный сомнений.
– Кстати, насчет этого, – замявшись, произносит он. – В общем, у меня не получится прийти к тебе на день рождения. И Майк с Ник тоже не смогут.
– В каком смысле? Ты сейчас разыгрываешь меня? – складываю руки на груди и пригвождаю брата взглядом. – Это какой-то розыгрыш?
В этот раз Йен избегает смотреть мне в глаза, и я вижу, что ему действительно стыдно. Он хмурится и переминается с ноги на ногу.
– Ты же помнишь, что мы давно собирались съездить отдохнуть.
– И вы решили сделать это на мой день рождения? Оригинальный подарок, ничего не скажешь.
– Рэйч, так получилось. В отеле какая-то накладка, и нам поменяли даты.
Он подходит ко мне и приобнимает за плечи. Как в детстве, когда просил за что-нибудь прощения и смотрел с жалостью.
– Не бери в голову. Я проведу этот день без вас и оторвусь на миллион процентов, пока вы будете тухнуть в своем отеле и купаться в бассейне, – принимаю невозмутимый вид и, вздернув голову, выдаю широченную улыбку.
– Мы потом обязательно все наверстаем.
– Думаю, у нас разные понятия «наверстаем», – я продолжаю улыбаться. – Не бери в голову, я все понимаю. Спокойной ночи, Йен.
Встаю на носочки, быстро целую брата в щеку и выхожу из кухни. Миную большую столовую, гостиную и поднимаюсь на второй этаж, в свою комнату. Как только закрываю за собой дверь, улыбка сползает с лица, и я оседаю на пол. Знаю, что глупо предъявлять братьям насчет отдыха, и понимаю, что они устали, работая круглые сутки, но все же я рассчитывала, что в этот день мы сможем быть все вместе.
Через неделю мне исполнится двадцать один. По всем законам я стану совершеннолетней и хотела провести этот день с самыми близкими. Как-то я упрекнула Алекс в том, что она отдалилась от семьи. Но ведь я поступала гораздо хуже. Семейное празднование с легкостью меняла на второсортную вечеринку и выпивку. Игнорировала счастливые улыбки, поздравления и праздничный торт, над которым мама трудилась с самого утра. Если старшие дети приносили родителям радость и они могли гордиться ими, то я стабильно заставляла их разочаровываться во мне. Помню огорченный взгляд отца, когда он забирал меня из полицейского участка в шестнадцать лет. Я была готова сгореть со стыда и все ждала, когда же он начнет кричать, упрекнет, скажет, что я – ходячее несчастье. Но мы возвращались домой в удушающей тишине, что было