процессом.
– Ты переходишь границы! – со злостью крикнула я ему в лицо.
– Понимаешь ли, Шелден, – он цинично усмехнулся, – нет никаких границ. Для нас с тобой их просто не существует.
Я не хочу вспоминать, каким образом… грубой силой… уловками… он заставил меня выпить эти таблетки.
В тот момент, когда я поняла, что в мой организм проникает губительный яд, меня охватила паника, затем безудержная злость. Шон разбивал меня на кусочки, уничтожал морально, убивал физически… Люди не обращаются с животными так, как он обращается со мной.
Внутри все кипело, я не могла это контролировать. Мне казалось, что если бы у меня в руках оказался пистолет, я не задумываясь нажала бы на курок… такое чувство возникало не в первый раз.
Я готова была кинуться на Шона с кулаками, вцепиться ему в волосы, бросить в него тяжелый предмет, но в этот момент почувствовала кисловатый привкус во рту…
Я застыла, просто не в состоянии сдвинуться с места и даже что-либо произнести.
Это не наркотик.
Невозможно передать словами, какое облегчение я испытала в тот момент и в то же время насколько сильно была поражена.
Шон наблюдал за мной, не произнося ни слова. Он внимательно смотрел мне в глаза, явно получая удовольствие от моих мучений.
Сердце билось как бешеное, адреналин в крови зашкаливал, но в то же время я была истощена эмоционально.
– Ну как? – спросил Шон. – Аскорбинка с лимонным вкусом. Мм… я обожал их в детстве.
Он откровенно издевался надо мной. Он пытался сделать как можно больнее, и у него это отменно получалось. Он первоклассный игрок.
Я была на грани истерики, но мой мучитель ни за что не должен был об этом знать, ведь тогда бы он понял, что снова достиг своей цели.
Шон не считался с моим мнением, моими чувствами, говорил все, что взбредет в голову, делал то, что ему хотелось в данный момент. Он не уважал меня как человека, унижал и играл на чувствах всеми возможными способами. Иногда мне казалось, что его цель – переступить свой прошлый рекорд по шкале причиненной мне боли.
Я научилась выживать в нашем с ним мире: скрывать чувства, давать отпор, бить словами: его же оружием. Звучит безумно, но иногда мне это нравилось. Я играла по его правилам и порой выигрывала. Меня прельщала не столько моя победа, сколько его поражение.
И в тот момент я была на перепутье. За все время нашего с ним общения я поняла одно: не надо подавлять эмоции, лишь направлять их в нужное русло…
Я засмеялась, чем вызвала у Уайта недоумение. Смех был звонкий, даже почти истеричный, граничащий со слезами, но подействовал так, как и должен был. Шон явно не ожидал от меня такой реакции.
– Я почти поверила, что ты можешь сделать это на самом деле, – произнесла я.
Провокация. В иной раз она могла бы мне очень дорого обойтись.
Он сел на подлокотник моего кресла, взял в руки чай, который я заваривала себе, отпил глоток. Его взгляд был направлен куда-то в сторону: холодный и в то же время чуть напряженный. В такие моменты мне казалось, что он безмолвно спорит сам с собой.
– Один