ближе, быстрым взглядом окинул команду и указал пальцем на взмыленных подростков, бегающих по той самой дорожке.
– И я своих приволок. Гляди, какие красавцы.
– Узнаю паренька из Плодоярска.
– Ага, забрали. Родители сопротивлялись, но я рассказал им о перспективах нашего края. – Лицо молодого тренера осенила яркая улыбка[15].
– Ладно, Сашка, некогда нам болтать, мы и так опоздали из-за пробки на кольце, нужно распаковываться – и на тренировку.
Сашка поднял руки в жесте примирения.
– Конечно-конечно, Николаич. Был рад видеть. Как-нибудь в тренерской посидим?
– А как же!
Команда отошла метров на пять, и тогда Виктор Николаевич шепнул Лине на ухо:
– В этот раз мне его ни за что не перепить.
Та прыснула от смеха.
Внутри жилой комплекс выглядел еще лучше, чем снаружи. В каждом углу кулеры, вылизанная стойка регистрации, удобные кресла, столики со спортивными журналами, снек-бары, пышные цветы в минималистичных горшках.
Тренер переговорил с администратором, что-то подписал, потом передал собранные у команды заранее документы и их копии, получил электронные ключи от комнат и повел девушек на второй этаж.
– Так, в северное крыло ни ногой без презерватива. Поняли меня? – быстро заявил Николаевич, как только они миновали лестничный пролет. – Еще не хватало потом перед вашими родителями краснеть. Я прекрасно понимаю, что гормоны делают свое дело, но нужно и голову включать.
– А что там, в северном крыле? – озадаченно спросила Полина.
– Господи, Поля, ясно же, что Николаич о мальчиках говорит. Вот ведь серость! – закатила глаза Алена.
Полина обиженно поджала губы, но Лина приободрила ее, хлопнув по плечу. Поля так всегда. До нее медленно доходило сказанное, да и намеки она понимала плохо. Это не делало ее «серостью», как любила выражаться Алена, просто проявляло различие в воспитании. Поля росла с братом и отцом-военным. Мама умерла рано, поэтому и рассказать о женских штучках ей просто было некому, а поиски информации в книгах, журналах или интернете пресекались суровым папой.
– А «Слизерин» сюда припрется? – спросила Алена.
– Ты о «Факеле»? – Николаевич почесал затылок. – Не знаю, пока не видел их злыдню.
Тренера «Факела» не любил никто. Склочная баба с завышенным самомнением постоянно устраивала разбор полетов. То на нее и девочек не так посмотрели, то не такую комнату дали, то на обед подали вонючие котлеты, то море слишком холодное для ее больных суставов. Она жаловалась и ругалась постоянно. Поэтому, если становилось известно, что Людмила Эдуардовна Гысь не приедет в лагерь или на соревнования, тренеры других команд открывали шампанское. И был только один человек во всем спортивном мире Добропольского края, перед которым она лебезила, – Вадим Ли. Почему? Да потому что он был ядовитее ее! Правда, его яд разъедал кожу медленно и болезненно, по крупицам прожигая дыры в личности любого, кто вставал у него на пути.
– Итак, разбираем