теперь солому и попоны стелить.
– Ладно, Васильевич, как знаешь, обустраивайтесь, – кивнув, согласился с ветераном Гончаров. – Хоть от ветра и дождя укрытие будет. Пока это мы обоз свой дождёмся. Ладно, пойду я до соседей, что ли, схожу, там в девятом егерском Тельцов Ванька в фельдфебели выбился. Помните, в Вороньем гнезде, будучи отделенным командиром, нас менял? Глядишь, хоть котёл на время у него выпрошу.
– Котёл – это хорошо, – забив кол, проговорил, выдыхая, Чанов. – Три дня только на одних сухарях, смотреть на них уже не хочу.
– Это да-а, горяченького бы сейчас, – вздохнул, натягивая на распорку конец полога, Ярыгин. – Вяжи, Колька! Ещё, ещё, давай ещё один узел ставь.
Тимофей шёл, стараясь выбрать дорогу посуше.
– Посторонись! – Мимо, разбрызгивая лужи, проскакал казачий конвой. За ним ехали на заляпанных грязью конях с десяток штабных, среди них выделялся статью важный пожилой господин с султаном мокрых перьев на шляпе.
– Гудо-ович! – Отскочивший на обочину пожилой пехотинец кивнул ему вслед. – Третий день со свитой вдоль крепости беспрестанно ездит, всё глядит на неё в свою трубу. Видать, места́ для штурмовых колонн определяет.
Вот и ряды серых парусиновых палаток егерей. Стрелки возились около них, занимаясь своим нехитрым солдатским делом.
– Братцы, а Ивана Потаповича не подскажете, где найти? – крикнул Гончаров.
– Да вон, только что штрафников к уборной яме повёл. – Один из егерей, махнув рукой, показал в сторону дальних кустов. – Ежели поспешишь, так нагонишь, смотри, долго они там точно стоять не будут.
– Понял, благодарствую, – сказал, кивнув, драгун и, нырнув в проход между палатками, пошёл в указанном направлении.
Скопление большого количества людей долгое время и в одном месте подразумевало соблюдение определённых санитарных норм. За этим следили строго, ибо не так страшны были пули неприятеля, как зараза, косившая зачастую целые армии. Вот и в деле, прошу прощения, «справления естественных надобностей» был строгий и неусыпный контроль. Попробуй ты «сходи» за шатёр, унтер ладно, тебя и своя артель, и соседняя сообща поколотит. Потому как дурака только и учить кулаком и всем обществом, чтобы в следующий раз он головой думал, а не этим самым…
– Настил сдвинь! – слышалось от небольшой группки людей в зелёных мундирах. – Теперь сыпь, Прошка! Да ты не в кучу бросай, а рассыпай, шире рассыпай, я тебе говорю!
Облепленный белым егерь сунул лопату в куль и, потрясывая, начал рассыпать сверху порошок и белые комья. Двое подручных встряхнули большой рогожный мешок и раскрыли его горловину пошире.
– Потапович, узнаёшь? – Тимофей снял с головы фуражную шапку и улыбнулся.
– Тимоха! – воскликнул, окинув его взглядом, фельдфебель. – Так а чего бы не узнать-то? Два года назад, помнится, вы нам хорошее жильё передали на горной дороге. Мы потом вас частенько добром вспоминали. До весны ведь на этом Вороньем гнезде пришлось куковать. Ты по