Ух-х! – с резким выдохом Тимофей рубанул бежавшего прочь человека в халате. – На! – Клинок просёк спину второму. На него вывернул оседлавший коня неприятельский всадник, и он еле успел отбить удар его сабли, направленный в голову. Враг проскочил ко второй линии, а Тимофей направил коня в проход между обозными повозками. Вслед за ним сюда же залетело всё его отделение.
– Эх! Эх! Эх! – мелькали в воздухе клинки. Около большого шатра с повисшими в безветрие знамёнами кучковалась приличная толпа. Около сотни верхом на конях, примерно столько же тут было и пеших. На них-то и вынесло Тимофея с проскочившими обоз драгунами. Думать было некогда, остановишься – налетят и одним махом порубят, и он бросил Зорьку в карьер.
– Ура-а! – Порядка двадцати кавалеристов влетели с рёвом в эту кучу.
– На! На! На! – Гончаров с остервенением сёк саблей. Ставить удар, фехтовать? Какой там! Перед глазами мелькали кони, люди, пешие, верхом, в чужой одежде, и он крутился в седле как уж, стараясь нанести как можно больше ударов, пока его самого не срубили.
– Ура-а! – звон и вопли перебил атакующий крик. Людей в чужой одежде стало мало, и вокруг уже мелькали одни драгунские мундиры.
– Гончаров, шатёр проверь! – крикнул, осаживая рядом коня, Огнев. – Бери своих и охраняй его, чтобы не разграбили!
– Слушаюсь, вашбродь! – сказал Тимофей, спешиваясь. – Первое отделение, ко мне! Оцепить шатёр!
Сам он выхватил пистоль из кобуры и рубанул входной полог. В образовавшуюся щель высунулся ствол ружья, и он еле успел присесть.
– Бам! – громыхнуло, и пуля свистнула над головой. Выстрел в ответ, с колена, и он выхватил новый пистоль. Из-за спины ударило несколько ружей, с десяток человек стреляли прямо из сёдел. Трое – Чанов, Блохин и Калюкин – бросились вслед за командиром.
Откинув клинком разрубленный наискось полог, Тимофей заскочил внутрь. Бьётся в агонии рядом со входом умирающий. Рядом лежит, зажимая разряженное ружьё, ещё один воин. Прямо посредине шатра с кожаным мешком в руках встал на колени чистенький в белом халате и чалме третий ханец. Он с ужасом, бормоча что-то про себя, взирал на подходившего к нему с окровавленной саблей русского. «Алла!» И бросив мешок на ковёр, закатил глаза.
– Не трогаем! – рявкнул Тимофей. – Блохин, Чанов, проверьте всё там! – И указал на горку подушек клинком.
Умирающий затих, а ханец в белом всё что-то бормотал. Тимофей отпихнул ногой в сторону от него кожаный мешок и огляделся. Просторный и богатый шатёр принадлежал, как видно, самому хану. Да и бунчуки со знамёнами, вбитые древками в землю, явно на это указывали. Тогда кто же этот в чалме?
– Чисто, нет никого! – донеслось от проверявших рухлядь драгун.
– На портянки себе возьму! – крикнул Чанов, сворачивая яркое покрывало. – Вроде и шерсть, а тонкой работы, как раз для зимних портянок. Ноги ни преть, ни мёрзнуть в таких не будут. Вам тоже дам, ребята.
– Может, глянем, что в мешке? – предложил Блохин. – Вдруг там казна?
– Стой, Лёнька, –