о моей неумелости. Соглашусь, но не справлюсь – рискую уничтожить репутацию. – Мария прикусила кончик указательного пальца.
Картина вырисовывалась однозначная: всё или ничего.
В подобном положении можно поступить по-разному: сетовать на несправедливость, проклинать вездесущего сплетника или поплакать, на худой конец. Вместо того чтобы лить слёзы, графиня решила действовать.
Стрелки едва добрались до девятки, но до Марии в кабинете уже явно кто-то побывал: об этом говорили влажная земля в горшках и полная чернильница на столе. Подметив эти незначительные, но приносящие внутреннее умиротворение штрихи, графиня принялась за дело. Она должна была составить новое письмо с согласием, которое её вынудили дать талантливые информаторы Бессонницы. Не мог же он по воле случая и без всякого тайного умысла встретиться с графиней Волковой. Но об этом Мария позаботится позже.
Выдвинув ящик посередине и нырнув в него рукой, она на ощупь вынула ровный лист бумаги и положила его на стол. Стараясь выводить каждую букву, Мария мысленно проговаривала то, что заканчивала писать. Оттого на легкий стук она отозвалась не сразу.
– Войдите, – произнесла графиня, когда звук повторился.
Воцарившаяся тишина заставила Марию взглянуть на дверь пристально и непонимающе. В том, что кто-то постучал, прежде чем зайти, не было ничего из ряда вон выходящего: хорошие манеры присущи всем живущим здесь. Вот только зачем кому-то понадобилось отвлекать её без причины, а после молчать – она собиралась выяснить лично.
То самое нечто, которое прячется в голове, чтобы оглушительно воскликнуть в минуты всякого чудного, подало голос ещё до того, как Мария встретилась с пустотой в коридоре. Она словно наперёд знала, что ни Анюта, ни Илья, ни кто-либо другой за порогом её не ждал. И всё же, выглянув из проёма, она удостоверилась, что поблизости нет следов присутствия шутника.
– Бог знает что, – процитировала она свою няню, когда вернулась обратно и увидела полнейший бедлам. Листы, включая послание, адресованное графине Волковой, разлетелись по столу, а некоторые покоились и возле него.
«Сквозняк?» Но уже через мгновение она опровергла это предположение: слишком крутой масштаб бедствия. Оставалось только гадать, что же причинило столько неудобств.
Прошлое
Усадьба Ельских
Подол платья, самого обыкновенного кроя и не сковывающего движения, промок и сделался тяжелее. Особенно остро это ощущалось в те мгновения, когда Мария приподнимала юбку, дабы перешагнуть через лужи или коряги, которые встречались всё чаще по мере приближения графини к озеру. Окажется ли Илья у воды – Мария не ведала, и всё же, отправив Сергея в сторону берёзовой рощи, она выбрала противоположное направление не без оснований.
Взбираясь на очередной холм, укутанный в предутреннюю дымку, графиня очутилась в самом сердце марева. Никогда прежде и никогда впредь Марии