побочным сыном Ингвара, покойного уже князя; законный князь, Святослав, с малой дружиной сгинул в приморских степях, и какое-то время в Киеве его считали погибшим. Сама княгиня Эльга открыла народу тайну Улеба, и кияне согласились возвести его на княжий стол. Иного выбора не было – без князя народу нельзя, а сын Святослава, Ярик, был малым чадом, едва учившимся ходить. Но Святослав вернулся. Радость для народа и державы обернулась бедствием для его ближайшей родни. Улеб был изгнан из Киева, а его невесту Горяну Святослав взял за себя.
Поначалу убраться из Киева хотела вся семья – Мстислав Свенельдич, Ута и четверо детей. Но отец передумал. Многие годы он был ближайшим соратником и вернейшей опорой сначала Ингвара, потом Эльги. Он не мог оставить ее одну, особенно в пору раздора с сыном. Воеводская семья раскололась надвое: уехали Ута, Улеб и трое младших, а Мистина, его брат Лют с семьей и две старшие дочери, уже замужние, остались в Киеве.
Три зимы Витляна с матерью и тремя братьями прожила в Выбутах на реке Великой, на родине Уты – и чуть ли не в двух месяцах пути от Киева. Это последнее было благом. Ута только и хотела, чтобы грозный племянник позабыл о них и никогда не вспоминал. Ради забот о своем злополучном первенце она готова была терпеть разлуку с мужем – понимая, что разлука эта может стать вечной. Шло время, Витляне исполнилось пятнадцать, и на нее уже вовсю поглядывали местные парни – из Выбут, из-за реки и даже из самого Пскова, когда кто-нибудь из тамошней родни и знати приезжал повидаться с Утой и дядей Кетилем. Под конец третьей зимы вдруг, как гром с ясного неба, в Выбуты явились сами боги: княгиня Эльга и Мистина, отец. С собой они привезли Малушу, и выяснилось, что Святослав и здесь прогремел Перуном – Малуша ждала от него ребенка, что Эльга сочла позором из-за их родства.
Но горести Малуши волновали Витляну куда менее, чем перемены в собственной судьбе. Довольно скоро отец дал понять, что намерен забрать троих младших детей с собой – назад в Киев. Внуки Свенельда и племянники Эльги были слишком дорогим товаром, чтобы дать им сгинуть в глуши и безвестности.
– Пообещай, что не станешь… неволить ее с замужеством, – сказала Ута, когда Мистина объявил о своем решении.
Мстислав Свенельдич не был нежным отцом и мужем, но и не был жесток к своей семье. Жена всегда получала от него уважение и благодарность за ведение дома и за детей, а дети – все, на что им давал право их высокий род. Но, прожив с Мистиной двадцать лет, Ута знала: ради того, что он считает должным, этот человек может сломать что угодно и кого угодно. Попытка ставить ему условия требовала от нее напряжения всех душевных сил, но дети были тем самым, ради чего она сделала бы невозможное.
Мистина не сразу ответил, и за мгновения тишины сердце Витляны укатилось куда-то в бездну. Она знала, разумеется, что отец решит ее судьбу – как у всех. Но именно сейчас, когда ей шла пятнадцатая зима, полудетским мечтам на смену пришло осознание, что она сама и ее судьба станут орудием в неведомых и важных отцовских делах. Он не может оставить ее здесь, в покое, с матерью. Она ему нужна, на ее замужестве он строит