Элис, Ваш контакт я получила по очень хорошей рекомендации. Моё дело как раз связано с Вашей сферой деятельности. Так случилось, что ещё мой прадед – уважаемый и известный человек в определённых кругах – занимался собранием предметов старины и различных необычных вещей. Его коллекция, которую пополняли и остальные члены семьи по сложившейся традиции, за последние два века приобрела достаточно существенный вид, я уже не говорю о её стоимости. У нас с братом появилось желание как-то систематизировать экспонаты и создать некий подробный каталог с толковым описанием и так далее. К сожалению, мы слишком заняты на своих работах, чтобы заниматься этим. Такой анализ и описание требует скрупулёзности и известных редакторских навыков, чего мы с братом, очевидно, не имеем. Были бы счастливы, если бы Вы помогли нам составить грамотное и красивое описание коллекции. Если Вы согласитесь, есть пара условий для выполнения заказа: первое – это полнейшая конфиденциальность (под подпись), второе – Вы занимаетесь коллекцией «до победного», отложив все остальные дела. Не буду скрывать, мы с братом ограничены во времени, и хотелось бы произвести анализ и описание в максимально сжатые сроки. Разумеется, данные условия будут с лихвой компенсированы вознаграждением. Я без обиняков предлагаю Вам сразу авансом… рублей (здесь стояла очень приличная сумма), по окончании и принятии нами работы умножим эту сумму ещё на пять, плюс оплачиваем все издержки и компенсируем Вам текущие дела (то есть оплачиваем отказ от существующих заказов суммой, которую Вам предлагали другие заказчики). В связи с неким цейтнотом ждём от Вас ответа (любого) в течение суток. Всё же надеемся на взаимовыгодное сотрудничество. Если Вы согласитесь, немедленно вышлем новое письмо с подробными инструкциями для того, чтобы Вы могли приступить как можно раньше. С уважением, Клариса фон дер Ляйн».
– Хрена себе, – вслух сказала Элис, дочитав до голландского (или какого?) имени адресата.
Первой её мыслью стал, конечно же, розыгрыш. Но, поразмыслив, Эля эту версию происходящего отодвинула. Кто мог так её подколоть? При всей тупости посыла, свойственного Макару, он ни в жизнь бы не написал таким стилем. Кто ещё? Бьянка? Эта в принципе могла, но зачем? Бьянка числилась ещё одной полузнакомой Элис. Они немножко сошлись на почве взаимной ненормальности. Бьянка олицетворяла собой устойчивое выражение «лёд и пламень». В обычной жизни, днём, это была амёбоподобная особа, которая даже говорила с замедлением, будто воспроизведение поставили на половинную скорость. Короче говоря, полностью соответствовала молодёжному определению «тормоз». Стоило же наступить вечеру и ночи, всё кардинально менялось. В Бьянке просыпался «мистер Хайд», и она отрывалась с редким остервенением. В данный момент она тусовалась с музыкальными ультрас, которые встречались в клубах на концертах панк-групп или другой альтернативщины и принимались трястись во время исполнения песен, будто их поразил синдром святого Витта одновременно с Паркинсоном. Элис пару раз побывала на таких тусовках и всегда выходила оттуда пошатываясь, несмотря на то что не выпила ни грамма. Но некий