лучевой болезни». Айгерим помнила, как пыталась шутить в телефонную трубку и казаться весёлой, чтобы не расстраивать папу, а потом падала на кровать и давилась от слёз. Даже сейчас, по прошествии нескольких лет, её терзала совесть за то, что она говорила папе, что тот обязательно поправится, хотя исход уже давно был предрешён. Ей было безумно больно за эту, казалось бы, безобидную ложь. Когда происходит авария или несчастный случай, это легче. Человек просто был – и раз! – его уже нет. Ты поплачешь и перестанешь. Это лучше, чем мучиться каждый день, когда твой любимый человек умирает, а ты ничего не можешь сделать и начинаешь ненавидеть весь мир от своего бессилия. В жизни каждого человека есть эпизоды, которые он хотел бы вычеркнуть или позабыть. Но прошлое не изменить, а будущее не предсказать. Остаётся только настоящее, в котором стоит жить так, чтобы не пришлось жалеть ни о прошлом, ни о будущем. Девушке всё это было вдвойне неприятно, поскольку после смерти отца и последовавшего за этим возвращения в город детства, где им дали квартиру от Минобороны, Динара покатилась по наклонной. Казалось, что она лишилась того стимула, который позволяет жить дальше. Она не могла найти постоянную работу, перебиваясь случайными заработками, вскоре к бытовым проблемам присоединился алкоголь, и, хотя мама Айгерим, по её собственному мнению, пыталась наладить свою личную жизнь, это сводилось к поиску очередного собутыльника. Перед Айгерим в тот год встал сложный выбор – работа или фигурное катание: надо было зарабатывать деньги, чтобы хотя бы не влезать в долги. В конце концов девушке попался приемлемый вариант, и она устроилась внештатным корреспондентом в агентстве спортивных новостей.
– Мама, – сказала Айгерим негромким, но строгим голосом. – Ты сколько угодно можешь корчить из себя мученицу, но я тоже потеряла любимого человека. Тебе он был мужем, мне – отцом. Мы с тобой в равных условиях.
– Хватит! – рявкнула Динара. – Я потеряла всё, что любила в жизни!
– И меня, значит, тоже потеряла?
Ответа не последовало. И Айгерим вернулась в свою комнату, чтобы по-быстрому собраться на работу: на сегодня у неё было запланировано большое интервью. А вместо завтрака снова бесплатный кофе в офисе информагентства.
***
– Олег Михайлович! – послышался крик из коридора. – Вас Пустовалов зовёт!
– Да не орите вы на весь этаж! – отозвался Стрельников ещё громче: он был на взводе ещё со вчерашнего вечера, когда понял, что на подготовку к предстоящим мероприятиям потребуется целый день, но как всегда этого единственного дня не хватало.
Он так торопился, что даже не успел отчитать за неуставной вид попавшегося ему навстречу помощника машиниста в зелёной армейской рубашке, на которой красовались синие железнодорожные погоны. Хотя и остальные работники рядились, кто во что горазд: чего только было не встретить на униформе – и советские нашивки МПС, и РЖД, и даже железнодорожных войск, которые вообще-то к метрополитену имеют не