, мы выходим за дверь.
И сгущается дым, и кончается день.
Это наша дорога
сгорает у нас за спиной,
Сколько нужно ей дней,
чтоб совсем до конца догореть?
Золотой дирижабль
в ожидании висит надо мной.
Я еще не хочу умирать,
Я уже не боюсь умереть.
Станция серой ветки называлась «Нахимовский проспект». Хозяина съемной квартиры, расположенной рядом с метро, звали Илья Кормильцев. Я опаздывал на интервью с ним, но застал идеолога «Наутилуса» благостно витающим в мыслях где-то далеко. На залитой солнцем кухне «великий русский поэт», как ласково называли его друзья, приготовил завтрак по-итальянски и начал вещать неудержимым потоком, бушующим в русле между Дэвидом Линчем и Дэвидом Боуи.
Дело было осенью 1995 года. Мы познакомились всего пару недель назад, когда Кормильцев приехал ко мне на Шаболовку с предложением написать историю «Наутилуса» для интерактивного проекта «Погружение». Несмотря на то, что мы виделись впервые и порой общались на разных языках, ощущение от встречи было мощным.
Тогда я работал над книгой «100 магнитоальбомов советского рока», и Кормильцев был одним из ее героев. Приехав с ответным визитом на Нахимовский проспект, я держал паузу до тех пор, пока Илья не вспомнил о теме встречи – поговорить про «Урфин Джюс», «Наутилус», Настю Полеву и магнитофонную субкультуру восьмидесятых. Хозяин в нелепом полосатом халатике не спеша поднялся с дивана и достал со шкафа архив. Запахло добычей, и я включил диктофон.
Следующие несколько часов Илья Валерьевич обстоятельно отвечал на мои вопросы, а в конце беседы подарил самодельную книжку-раскладушку – с черно-белыми фотографиями, сделанными во время записи «Урфин Джюсом» легендарного альбома «Пятнашка». «У меня при очередном переезде она точно затеряется, а ты ее сохрани», – сказал поэт на прощание.
Что скрывать, я не на шутку впечатлился. И прозвучавшими историями, и подарком, и масштабом личности самого Кормильцева. Так случилось, что голубенькая кассета с этим интервью сохранилась. Она и стала импульсом для написания этой книги.
Теряя невинность / Вместо предисловия
Страстная идея всегда ищет выразительные формы.
Весной 1984 года молодой поэт Илья Кормильцев впервые выбрался на фестиваль Ленинградского рок-клуба, где наблюдал чудо. Оглушенный концертами «Аквариума», «Зоопарка» и «Кино», он понял, что жить по-прежнему нельзя. И начать решительные перемены лучше всего с информационно-технической революции.
В то лето события разворачивались стремительно. Где-то в Москве Илья запеленговал двух дипломатов, которые привезли из Китая невиданное чудо техники – четырехканальную портастудию фирмы Sony. Называть ее профессиональной можно было лишь условно, поскольку студия предназначалась для японских балбесов, которые могли в домашних условиях петь караоке или записывать всякие роки-шмоки. Но Кормильцев четко понял, что именно это приспособление может перевернуть ситуацию в родном Свердловске.
На пути к совершенному счастью у 25-летнего Ильи стояла всего одна проблема. Портастудия, которую невозможно было приобрести в советских комиссионных магазинах, стоила пять тысяч рублей, как новый автомобиль «жигули». Естественно, таких денег у Кормильцева отродясь не водилось. Но этот упрямый дипломированный химик в поношенных очках с репутацией неврастеника чувствовал кожей, как портастудия позарез нужна его друзьям из «Урфин Джюса» и «Змей Горыныч бэнда». Кроме того, на уральском горизонте замаячили свежие «Наутилус», Володя Шахрин и скрывавшийся от башкирских властей Юрий Шевчук.
И тогда Кормильцев, абсолютно не думая о последствиях, решил любой ценой осуществить свою мечту. Но где взять деньги на мечту? Вариантов было немного. Поэт-самородок пал в ноги жене Марине, моля ее найти деньги на звукозаписывающую аппаратуру. Но в ответ, словно с небес, раздался нежный голос: «Илья, стыдно у женщины просить деньги! Я ведь врачом работаю! Откуда у меня могут быть пять тысяч рублей? Ну, подумай!» Глаза Кормильцева сверкнули опасным огнем. Он поднялся с колен, отряхнул брюки и вкрадчиво спросил: «А я правильно помню, что у моей тещи дома припрятано золото?» Тещу Илья пронзительно недолюбливал, что придавало его аргументам особую страсть: «Марина! Мы с „Урфин Джюсом“ запишем новый альбом „Жизнь в стиле heavy metal“ и будем распространять его по всей стране. Это принесет много-много денег, и мы обязательно выкупим золото обратно! Мы его быстро возьмем, быстро заложим и быстро выкупим! Никто из родителей ничего и не заметит».
Это был сеанс супружеского гипноза. Злодей Кормильцев пер напролом, словно танк, и поэтому сопротивление длилось недолго. Отказать ворожащему супругу оказалось просто невозможно. Как признавалась позже Марина, «Илья настолько умел обращать людей в свою веру, что я открыла мамины тайники и выгребла оттуда все золото. Там было немного золота, но я взяла все». Кроме того, молодая жена одолжила у подружек несколько сережек и колец с драгоценными