и в радости сын человечий.
Глянул вокруг – и доволен остался
миром открытым – и вот засмеялся!
Знаете вы, как смеются дети?
Кукла
Ватный ком на ватный ком,
ручки, ножки круглые…
Потрудились мы с сынком,
смастерили куклу.
А теперь мы скажем так
всем друзьям на свете:
начинается спектакль,
приходите, дети!
Все умела, все могла
эта наша кукла:
чай пила и пол мела,
и в ладошки стукала.
И – при ватной голове –
песни пела соло,
как хороший человек,
добрый и веселый.
Наши гости с ней поют,
хлопают, хохочут,
а один из них надут
и глядеть не хочет.
«Разве это кукла?
Это ж просто пугало!»
Не печалься, отойди,
но дружить с ним бойся:
от такого ты не жди
ни добра, ни пользы,
если вырастет большой
и останется такой.
Не утешит никого
и не позабавит,
ничего он своего
людям не оставит.
Так и будет жить весь век,
занятой и пухлый.
Люди скажут: «Человек
или, может, кукла?!»
Осторожно! дети!
Шел автобус так и сяк,
солнышко на свете.
Но висит дорожный знак:
«Осторожно! Дети!»
Как кораблик, он поплыл
по волне дорожной,
потому что знак тут был:
«Дети! Осторожно!»
Осторожно! Из пелен
улыбнется с лаской
и возьмет тебя в полон
чистота и слабость.
Осторожно! И пронзит
взгляд живой и синий,
палец тоненький грозит
самой сильной силе.
Осторожно! И правей,
и левее – дети,
все, что делаешь, проверь,
можно лучше делать.
Осторожен будь и смел
днями и ночами:
подрастает смена смен,
суд твой и начальство!
И сквозь солнце, и сквозь мрак
пусть в пыли дорожной
каждый видит тот же знак:
«Дети! Осторожно!»
Ребенка древние глаза
Ребенка древние глаза,
глаза отцовские и ваши,
их взгляд, дремотный, дымный, важный,
он испаряется скользя.
Улыбки… Краски… Голоса…
исчезли! Рот кривит обида!
Вдруг закрывается обитель.
Спят под ресницами глаза.
Орет, проснувшись, зол и груб.
Бунтует, пленник и хозяин.
Бей кулачонками в глаза им!
Хвать воздух, воду, соску, грудь,
обман, любовь – и сыт на вечер,
и смолкла гневная гроза.
Смеясь, разглядывают вечность
ребенка древние глаза.
В дому моем…
В дому