и оперлась рукой на край ванны. – Совершенно верно. Бывает. Некоторые растут в огороде, как капуста.
Клара посмотрела на тётю Флору так, как кошка нашей бабушки смотрит на птичку, которую собирается сцапать.
– А вот и не бывает! Не бывает! – внезапно выкрикнула она. – Если ты не знаешь, откуда берутся дети, тётя Флора, то я тебе расскажу. Они растут не в огороде, а в животе у своей мамы. Как ребёнок дяди Тони. У его жены сегодня появилась маленькая дочурка. Весит четыре с половиной килограмма!
Клара побежала в гостиную и приволокла пакет с бутылками, куклой Хайди, картошкой и морковкой к тёте Флоре в ванную.
– Вот сколько весит ребёнок. Четыре с половиной килограмма! Классно, правда?
После этого мы оставили тётю Флору в ванной одну, чтобы она пришла в себя.
– Наверное, ей сейчас нелегко, – сказала Клара, – в пятьдесят лет вдруг взять да и узнать всю правду. Тут нужно время, чтобы привыкнуть.
Через неделю жена дяди Тони вернулась домой. Теперь она была очень стройной, такой, какой мы всегда хотели её видеть. А дядя Тони гордо шагал по лестнице с ребёнком на руках, как будто этот ребёнок вырос в животе не у его жены, а у него самого.
Наша собака Шнуффи
Папа принёс домой собаку. Таксу с короткой шерстью и длинными ушами, которая непрерывно виляет хвостом и обнюхивает всё вокруг.
Мы с Кларой сразу стали звать её Шнуффи, и ей это очень понравилось. Стоило нам крикнуть «Шнуффи!», как она мчалась к нам со скоростью ракеты.
Папа сказал, что Шнуффи очень породистая собака. Поэтому она такая длинная и у неё такие короткие лапы.
– У Шнуффи есть родословное дерево, – объяснил нам папа и показал какую-то бумагу.
Мы с Кларой уставились на неё, чтобы рассмотреть, какое такое дерево есть у нашей Шнуффи. Но на бумаге не было никакого дерева.
– А где дерево? – спросил я.
– Это не обычное дерево, – сказал папа, – а родословное. И это очень важная бумага. Такая бывает только у породистых животных и у королей.
Дальше папа нам рассказал, что отец Шнуффи был знаменитой собакой, а её дедушка ещё знаменитее и что её мама, бабушка и прабабушка происходили из очень благородной собачьей семьи. Все они когда-то получили множество призов.
Услышав это, мы с Кларой положили Шнуффи себе на колени и гладили её целый час. Мы сидели на диване рядышком, и передняя половина Шнуффи лежала на коленях у Клары, а её задняя половина – на моих. Клара гладила её голову, а я её хвост. Шнуффи лизала руку Кларе и выглядела очень счастливой.
– Знаешь, – сказал я Кларе, – мне очень нравится Шнуффи. По-моему, это ужасно милая такса. Но, если бы она была чёрной, она нравилась бы мне ещё больше.
– Я тоже считаю, что цвет у неё некрасивый, – сказала Клара. – Мне кажется, что светлый пошёл бы ей больше.
Мы погладили Шнуффи ещё немножко, а потом Клара сказала:
– Мы можем поделить Шнуффи. Если ты не против, то голова и передние лапы будут моими, а хвост и задние лапы твоими. И пусть каждый заботится о своей половине.
Мне