чтобы Шан Юй был на полшага впереди всех – его фигура даже на коленях возвышалась над остальными придворными, подобно скале. Мин Сянь на некоторое мгновение задержала на нем глаза, но в этот момент тот поднялся из очередного небесного поклона и уставился на девушку.
Императрица тут же отвела равнодушный взгляд, переключившись на Цао Юаня. Ей больше не нравилось смотреть в глаза Шан Юю. Они были знакомы без малого пятнадцать лет, но с некоторых пор ей казалось, будто его взгляд наполнен испепеляющим пламенем, осуждающим каждый ее шаг.
Министр обрядов Цао был бледен и как будто спал с лица. Он не поднимал взгляда, уткнувшись в землю, – Мин Сянь могла представить, о чем он думал. Его прошение вызвало такую бурю при дворе, и наверняка министр молился, как бы церемония поскорее завершилась, и он сможет вернуться в свою резиденцию, забиться туда, как мышь в угол, и сидеть тихо-тихо. Императрица могла его понять – все, чего ей, стоящей на противном осеннем ветру во всей этой тяжелой одежде, сейчас хотелось, – это вернуться во Дворец душевной чистоты и отдохнуть. Она еле заметно вздохнула, отворачиваясь к посмертной табличке Тай-цзуна и делая вид, что внимательно наблюдает, как вдовствующая императрица кланяется покойному супругу.
«Да ты больше всех рада, что он умер», – подумала она, глядя на ее скорбное выражение лица. Матушка промокнула глаза краешком рукава и отступила, становясь позади нее. Евнух Чжоу еле заметно кивнул императрице, и та принялась спускаться. Теперь им предстояло пережить путь назад – по ужасной, размытой дождями дороге, – и она наконец сможет насладиться тишиной и покоем.
– Придворным дозволяется вернуться в столицу, – громко крикнул Чжоу Су.
Пройдя мимо склонивших голову чиновников, Мин Сянь направилась к выходу из императорской усыпальницы, где была похоронена вся ее семья. По боковой галерее она прошла к пруду.
Она бывала здесь всего несколько раз, но ей нравилась тишина этого места. Императорская усыпальница находилась в пригороде Линьаня на высоком холме. Холм был такой большой, что вместил в себя и пруд, и здания, в которых жили прислуживающие в усыпальнице. Здесь всегда царил покой, и даже слуги ходили бесшумно, словно боясь потревожить мертвых. Некоторое время Мин Сянь стояла на ветру, глядя на покрытую рябью поверхность пруда. Услышав шорох одежд, императрица обернулась и без удивления обнаружила Чжоу Су.
– Вдовствующая императрица передает извинения, что решила уехать первой, – произнес он.
– Хорошо, – отозвалась Мин Сянь удовлетворенно. Ехать с матушкой ей совершенно не хотелось. – А что придворные?
– Почти все они последовали за Ее Благородием, – понимающе кивнул евнух. – Часть императорской гвардии направилась с ней, но капитан Ду ожидает вас.
Капитаном Ду был нынешний глава дворцовой стражи – могучей императорской гвардии. Человек честный и даже суровый, он получил свой пост после повышения Шан Юя и ранее служил под его началом как помощник. Мин Сянь он, пожалуй, нравился, хотя что-то