с душой. Она будто ведёт тебя за руку. Альбер Камю так описал эту встречу: «Посреди зимы я обнаружил у себя внутри вечное лето. И это осчастливило меня. Мне стало ясно, что, как бы сильно ни подавлял меня окружающий мир, некая внутренняя могучая и светлая сила снова вытянет меня наверх».
Когда человек исполняется ощущением присутствия внутри себя чего-то, что по собственной воле целенаправленно вытягивает его наверх, его отношение начинает меняться. И тогда он получает приглашение начать доверительные отношения. Но доверие всегда сопряжено с риском. Помню, как на четвёртом году жизни в Цюрихе после сеанса психоанализа мне снова приснился сон, в котором повторился этот посыл. Если я провёл здесь уже четыре года, значит, я со всей определённостью был предан делу и старательно трудился, но всё же меня никак не покидало назойливое ощущение, возможно, сомнение, которое из укромного уголка нашёптывало: «Всё это глупости». Но я не мог опровергнуть того, что видел. Мы не можем сознательно выбирать сны или ими управлять. Это нечто приходит к нам, как неведомый гость. Внутреннее противостояние с таинственным Другим, дождавшееся своего выхода. И в это мгновение внутри меня что-то изменилось, образно говоря: убеждённость разума превратилась в чувственный опыт сердца. В этот момент я тоже обнаружил внутри себя вечное лето.
Юнг отмечал, что невроз, которым мы называем глубокий внутренний раскол между инстинктами и обусловленной аккультурацией, суть страдание, пока не раскрывшее своего смысла. В мрачные часы я, подобно многим другим, обрёл смысл, который превосходил любые утраты, любые разочарования, любые неоправдавшиеся ожидания.
Ранее Ницше утверждал, что человек может вынести почти всё, если опирается на твёрдую причину «зачем», дающую смысл всему его существованию. Разумеется, этот экзистенциальный компромисс не удовлетворяет желания эго, и, собственно, по этой причине юнгианская психология никогда не пользовалась большой популярностью. Она не приводит на землю обетованную, даже не даёт короткую передышку от страданий. Разве будет пользоваться спросом метод, который не предлагает эго выгодную сделку или хотя бы равноценный обмен? Любая психология, которая просит человека в каком-то фундаментальном смысле умереть, никогда не сможет отвлечь массы от приёма бесполезных, но зато привлекательных усыпительных средств.
Ещё по этому поводу Юнг писал, что любой реальный сдвиг в психической конструкции требует от эго существенно, порой тотально, изменить свою позицию. В текущем состоянии наше эго демонстрирует фундаменталистские тенденции: страшась неоднозначности, оно требует ясности, определённости и контроля. Эти запросы закономерны, потому что лежат в основе плана лечения эго от замешательства, однако они обречены на провал, потому что реальная жизнь лежит за пределами этих жалких уловок. (По этой причине многие люди, воспитывавшиеся в фундаменталистских традициях, так много страдают и так яростно защищают свои убеждения.