к опушке леса и принял свой любимый облик: мужчина средних лет, в кожаных штанах и куртке, на ногах высокие сапоги.
– Зато я своей смертью умереть собираюсь и не кинусь в омут из-за глупой деревенской девчонки, ― привел я свой самый сильный аргумент в споре с домашним духом.
В деревне ходили слухи, что Конраду отказала дочь мельника и он покончил жизнь самоубийством. Заговорить об этом был верный способ задеть привидение за живое, если можно так выразиться.
– Да как же! ― взвился Конрад. ― Я из-за этой дуры даже напиваться не стал бы, не то что топиться. Да меня бабы и красивее её ждали. Тебе, сопляку, таких в жизни не видать. А я шел по бревну через реку и свалился случайно. Слу-чай-но! Ты слышишь?!
Конрад принял вид огромной полупрозрачной фиги и скрылся в лесу. Я знал, что теперь обиженный дух не вернется до вечера. Каждый вечер мы, по заведенной традиции, сидели на крылечке и вели степенные разговоры обо всем на свете. А пока он дуется на меня где-то в лесу, я смогу привести мысли в порядок и поработать.
Я задумчиво листал пожелтевшие страницы старой тетради, думая, что теперь делать с неудавшимся зельем. В медленно надвигающихся на лес сумерках я заметил, как со стороны деревни все громче и громче раздаются возгласы местных жителей и над верхушками деревьями разгорается оранжевое зарево.
– Веселые ребята эти деревенские, третий раз за лето праздник устраивают, надо бы и мне выходной как-нибудь устроить, ― подбодрив сам себя таким обещанием, я принялся за уборку.
Совместными усилиями удалось вывести лошадей из горящей конюшни и не допустить, чтобы огонь перекинулся на соседние строения. Матрена взобралась на колоду, и очень скоро распаленная её речами толпа уже грозно потрясала зажатыми в мозолистых руках топорами и вилами. Каждый боец был готов хоть сейчас в одиночку вступить в смертельный бой со злодеем, наводящим порчу на родную деревню. Кто знает, что так разожгло сердца деревенских мстителей, ― то ли призывные кличи Матрены, то ли бочонок медовухи, распечатанный ею же.
– Да если старосту ждать, пока он деньги соберет, так этот негодяй скоро и детишек наших начнет в лес уводить, ― не унималась Матрена и для убедительности махала в сторону леса кулаками. ― Или мы его, или он нас. Да разве было такое, чтобы нас кто бивал?! Вспомните, как Дальнелесых погнали. Да у нас один Мехун троих стоит! А если ему чарку налить, то и пятерых! Защитим родную деревню! Смерь колдуну!
– Смерть! Смерть! ― подхватила толпа. Староста осторожно изучал ситуацию из окна своего дома. Командование отрядом отчаянных добровольцев принял на себя кузнец. Распаляя себя криками, небольшая армия выступила на штурм цитадели зла. Вилы, топоры, факелы ― встреться им на пути сам дьявол, сметут яростным напором.
Вскоре деревенское войско ступило под темный свод леса. По мере приближения к логову колдуна крики затихали, все чаще храбрые воители оглядывались в сторону деревни, казавшейся теперь такой спокойной и безопасной. Мехун