теперь вот на животе только лежать могу, маюсь.
– А меня под подбитым укропским бэтэром достало, – отозвался Петруха. Ему, как и Ильичу, было под полтинник, не меньше. – Гранату поймал, все плечо порвало и спину осколками.
– Он из «Русской православной армии», идейный борец с фашизмом.
– Ага, – неуверенно отозвался Кабан.
– В больничку сюда ваши же нас и привезли, смилостивились.
– Фашисты есть фашисты, – не в тему вставил Петруха.
– Колонна у нас большая шла, – разговорился Ильич, – сорок единиц. Так укропы расфигачили больше половины, до пятидесяти «двухсотых» у нас, при нас считали. Думаю, нас специально свои же и подставили, слили, как пушечное мясо, чтобы обозначить, где укропы затаились. Видал, как по нам с той стороны минометами свои же шарахали?
Петруха тяжело вздохнул.
«Неплохо, неплохо мы поработали, – думал и радовался Кабан, еле сдерживая улыбку, – нужно только держаться, не выдавать себя на всякий случай, может, еще что-нибудь расскажут».
– А нас из-под Харькова сюда перекинули, на «Успенку», на пропускной пункт. Поток людей, говорят, увеличился, нужно усиление, не успевают паспорта проштамповывать. А тут такое… шальное в живот залетело.
– Людей правильно сделали, что предупредили и эвакуировали – сейчас большая операция начнется по освобождению Донбасса от оккупантов, мирных нужно поберечь.
– Да, – добавил Петруха, – ты правильно мыслишь, Ильич. Война закончится, здесь будет Новороссия, люди вернутся, будут сеять хлеб, растить детей…
– У вас закурить нету?
– У нас ничего нету. У меня вот даже ползадницы нету, – пошутил Ильич.
«М-да, – подумал Кабан, – интересная история. Когда же мне сигарет принесут?»
Наговорившись, после уколов Ильич и Петруха заснули. Кабану еще больше захотелось курить, он достал из-под подушки телефон, чтобы позвонить на заставу и узнать, что происходит, но мобильная связь по-прежнему лежала, телефон молчал и только показывал время: 17.58.
– Можно? – в палату, приоткрыв дверь, заглянула медсестра.
«О, та самая, что на операции сигарету мне курила», – вспомнил Кабан. Невысокого росточка, полненькая, аккуратненькая, круглое личико со вздернутым носиком, русые волосы, светлые глаза. Симпатичная девчонка.
– Меня Нюсей зовут.
– Сережа, можно Серый. У тебя сигаретки не найдется? – спросил Кабан самое главное.
– Найдется, только здесь курить не нужно, сегодня я на дежурстве. Главный, если запах услышит, то и тебе выпишет, и мне – по самое не хочу. Серый, в Амвросиевку полчаса назад сепары зашли!
Кабан чуть не выскочил из койки, но резкая боль уложила обратно:
– Не может быть! А наши где?
– А ваши уже два часа, как уехали.
– Как уехали?
– На машинах, как же еще? Сепары осатанели совсем, Ашота арестовали, который на заставу продукты возил,