был прав отец.
Маша познакомилась с Дубровским-младшим на телевидении, где работал Владимир. Он ей сразу понравился: открытый взгляд, мальчишеская улыбка, уйма обаяния, которая с лихвой компенсировала небольшой рост и некоторую субтильность. Да и телевизионная известность привлекала. Проклятая бабья натура. Уж на что, казалось бы, знала изнанку такой известности, а все равно было лестно познакомиться со звездой.
Кажется, она ему тоже понравилась. По крайней мере, обменялись телефонами. Не то чтобы она ждала его звонка, но чувствовала себя некомфортно до того момента, когда он позвонил. Начался роман.
Не сразу Маша узнала вторую натуру Дубровского-младшего: гуляка, пьяница, игрок. И врал ей. Но было уже поздно – она влюбилась как последняя дура. Через несколько месяцев после знакомства выяснилось, что Владимир начал баловаться кокаином. Вначале скрывал, потом перестал скрывать. И тогда перед ней встала дилемма: продолжать отношения или прекратить.
Но Маша не решалась на разрыв. И по причине, которую пока не хотелось никому объяснять – ни подругам, ни тем более отцу. А Владимиру и вовсе. Хотя понимала, что рано или поздно все откроется. Было от этого так нехорошо, потому что любое решение было либо плохим, либо очень плохим.
* * *
Отец постарался причесать свои до сих пор непокорные, но седые волосы и пошел надевать пиджак. Маша посмотрела на себя в зеркало. Ничего особенного: большой припухлый рот, великоватый, с горбинкой, нос, прямые, как солома, волосы до плеч, худые, хотя и длинные ноги. Но вот глаза… глаза и вправду были замечательные – серо-зеленые, загадочные. И улыбка. Улыбалась она так: подавалась навстречу собеседнику, что создавало некую интимность, глаза озарялись внутренним светом, уголки губ чуть приподнимались, и все лицо становилось по-детски открытым и наивно-нежным. Но в последнее время улыбалась она нечасто.
По телевизору демонстрировали последствия урагана «Федерико», который бушевал над Северо-Западной Европой. Невиданной силы ветер со снегом сносил крыши домов, тащил за собой пешеходов, рвал линии электропередач, и тысячи людей остались без света. Не работали аэропорты, а по ТВ бесконечно крутили сюжет с самолетом, который никак не мог сесть – его сносило со взлетной полосы. Но пилоты продемонстрировали чудеса изобретательности, применили, сообщал диктор, так называемую технику «краба» и боком приземлились. И действительно, самолет то пятился, то подпрыгивал и на самом деле напоминал огромного краба. Диктор, правда, не сказал, что при этом испытывали пассажиры.
Ураган стремительно приближался к Петербургу.
Маша встревоженно глянула в окно. Небо затягивали черные тучи, ветер трепал ветки деревьев, старался пригнуть их к земле.
– Маша! – нетерпеливо крикнул из другой комнаты отец. – Такси пришло, пора!
– Ты всегда был нетерпелив, – вздохнула Маша, отрываясь от окна, и грустно прошептала: – Иду.
* * *
Дубровский-младший нажал на тормоз, сбрасывая скорость, – впереди