что в мои планы входил этот брак, потому что это было не совсем так. Но я сделаю все от меня зависящее, чтобы ты получила то, чего достойна. – Воин несколько секунд смотрел мне в глаза, а затем добавил: – А ты достойна многого.
– Я тоже приложу усилия, чтобы стать хорошей женой, – ответила Джаду.
Он усмехнулся, затем опустил взгляд на мои губы и вдруг мягко притянул меня к себе. Я опустила ладонь на его широкую грудь и, кажется, даже затаила дыхание, понимая, что произойдет дальше. И оказалась права.
Джад склонился ниже, поймал губами мое дыхание и, подняв руку, коснулся моей спины, опустив ладонь между лопаток. Прислушавшись к шепоту сердца, я вдруг поняла, что одновременно со страхом перед неизбежным во мне пробуждается нечто новое и непривычное. Любопытство? Наверное, да. Я прекрасно знала о том, что происходит между мужчиной и женщиной, когда они вступают в брачный союз. Об этом принцессам рассказывали учителя. И наравне с сестрами я постигала азы искусства соблазнения. Нас учили ухаживать за мужем, танцевать для него, быть почтительной и уметь развлечь супруга беседой. Но все отступило на задний план, когда Джад решительно коснулся своими губами моих губ и поцеловал.
У него были твердые и теплые губы, и ласковые руки, касавшиеся моего тела с удивительной бережностью, что совсем не вязалась с образом страшного варвара. Я словно была для Джада хрупким цветком, сломать который можно без усилий. Вот только муж не хотел ломать меня. Прикосновения сильных рук были такими же осторожными, как и поцелуй. Он изучал меня, пробовал на вкус, и я стояла, прикрыв глаза и позволяя ему делать это с собой, ощущая, как внутри тянется тонкая нить. От Джада ко мне. Может ли она стать зарождением чего-то более сильного, я пока не знала, но когда муж отпустил меня, почувствовала некоторую пустоту.
– Пойдем, Насира, я покажу тебе дворец. Уверен, тебе понравится, – сказал Великий и, взяв меня за руку, потянул за собой.
***
Солнце уже окрасило небо в цвета заката, когда в покои повелителя Бахтияра вошла тень. Эйят вскинул голову и прищурил глаза, рассматривая человека, одетого в черный балахон с накидкой, покрывавший голову и оставлявшей открытыми лишь голубые, цвета разбавленного неба, глаза.
– Сайят-махир (здесь «ловкий» прим.автора), – проговорил Бахтияр, – проходи. Ты принес мне глас совета?
Названный Сайятом почтительно кивнул, а затем опустился на ковер напротив эйята и, откинув назад накидку, поклонился повелителю.
Бахтияр заглянул в светлые глаза посланника, скользнул взором по узкому лицу с резкими чертами и черными стрелками усов и бородки.
– Ворота восстановили, мой повелитель, – проговорил махир, распрямив спину.
– Ты же явился не для того, чтобы рассказать мне о том, что я и так знаю? – изогнул вопросительно бровь Бахтияр.
– Повелитель всегда мудр, как старый лев, – голубые глаза махира сверкнули холодными льдинами. – Я пришел, чтобы сообщить тебе о решении совета.
– Я слушаю, – снисходительно кивнул