отвёл меня за угол длинного коридора, где никого не было.
– Никогда больше не ходите туда, – сказал он.
– Куда?
– Не притворяйся, что не понимаешь, о чём я говорю. В заброшенный дом. Вы вчера туда поднимались.
На секунду я словно отключилась, глядя на его лицо. Я впервые смотрела на него с такого близкого расстояния, видела его во всех мельчайших подробностях, даже маленькую родинку под нижней губой, которую на расстоянии было совсем не заметно. Я никогда не видела более прекрасное лицо, так мне казалось.
Альберт глядел на меня пристально, словно читая все мои мысли. Его красивые холодные глаза потеплели.
– А откуда ты знаешь, что мы туда ходили?
Он усмехнулся.
– Ты многое замечаешь. И если подумаешь хорошенько, то и это поймёшь.
– Альберт, я и не собираюсь больше, – сказала я, – одного раза хватило.
– Вот и хорошо.
Больше он ничего не сказал. Прозвенел звонок, и мы направились в класс. Я быстро шла впереди, а он, немного отстав, следовал за мной. У него были очень лёгкие, тихие шаги, напоминающие поступь кошки. Внезапно, не знаю отчего, голова моя закружилась, и я покачнулась. Он быстро подхватил меня – руки его оказались удивительно цепкими. И затем, развернув меня к себе, и всё ещё не отпуская, проговорил: «Лисёнок». Следующие пару секунд мы просто молча смотрели друг на друга. Я вновь будто забылась, пока кто-то вдруг больно не задел меня локтем, пробегая мимо по коридору. Это заставило меня опомниться.
В класс мы влетели, когда все уже сидели на местах.
– Опаздываем? – встретил нас учитель привычными словами. Их я слышала каждый день, но не в свой адрес. Я не любила опаздывать.
Мы с Альбертом переглянулись. Казалось, весь класс с любопытством смотрел на нас. Если бы я была сейчас с каким-нибудь другим парнем, никто бы, наверно, и внимание обратил. Но не с Альбертом, к которому в среде девчонок был особый, повышенный интерес.
– А вы хорошо вместе смотритесь, – с задорной улыбкой сказала Рената, когда я уселась за парту.
– Не иронизируй.
– Я серьёзно. Вы просто вылитая пара. Может, когда-нибудь и будете.
– Да ну тебя, – притворно нахмурив брови, отмахнулась я. – Лучше спроси, о чём мы сейчас разговаривали. Ни за что не догадаешься.
– В любви тебе признавался?
Я закатила глаза.
– Нет!
Учитель постучал указкой по столу в наш с Ренатой адрес.
– Ладно, потом всё расскажу, – быстро проговорила я, включаясь в тему урока. Настроение у меня было отличное, словно бы Альберт и в самом деле признался мне в любви. Он так смешно назвал меня лисёнком – как ласково называл меня в детстве папа за мой цвет волос. «Лисёнок ты мой», – говорил он, гладя рукой мои рыжие волосы, заплетённые в косички. Весь урок я пребывала в необычайной внутренней эйфории. Мне всё было мило, даже эти физические формулы, выводимые учителем мелом на доске, которые я всегда ненавидела. Я мысленно хранила прикосновение Альберта, не желая расставаться с ним, бесконечно воспроизводила его на своих руках, как если бы это ощущение было вновь реальным.
Обсудить