и лжёт мой стих, то нет любви – и нет стихов моих!» Эти слова показывают, что он знал толк в истинной бесконечной любви, и знал не понаслышке.
– А ты? – обратилась я к нему. Голос звучал хрипло, и виной тому была близость парня, который вызывал мурашки по всему телу. – Ты знаешь это не понаслышке тоже?
Неловкая тишина повисла в воздухе. Но очень скоро паузу прервал неуместный звук. Урчание в моём животе явно намекало на то, что я проголодалась не на шутку.
– Я точно знаю, что нам стоит тебя накормить немедленно, – засмеялся Массимо, вставая с уютного кресла.
Он положил книгу на полку и протянул мне руку:
– Покажу тебе наше кафе, кормят тут отменно, тебе понравится.
Я вложила в его руку свою ладонь. Моё дыхание участилось, мне кажется, о моём волнении говорило всё тело, но Массимо, как настоящий джентльмен, не подал виду.
Глава 6
Выйдя из библиотеки, мы направились по длинному коридору обратно к центральному фонтану. В голове бегали беспорядочные мысли: «Кто этот Массимо? Какая красивая вилла, но что я вообще тут делаю?» И самый главный вопрос, мучивший меня до сих пор: «Как я сюда попала и как отсюда поскорее улизнуть?»
Мы прошли мимо фонтана в сторону ещё одного из узких коридоров, которые выходили из центрального зала. Я шла бок о бок с Массимо, не отставая ни на шаг. Стены украшали репродукции полотен великих художников эпохи Возрождения – Леонардо Да Винчи, Рафаэля, фрески Микеланджело. Арки в стенах добавляли глубины и скульптурности. Всё это придавало пространству изысканный римский стиль.
Несмотря на наш быстрый шаг, взгляд пытался уловить детали каждого полотна, каждый мазок кисти. Вдруг Массимо резко остановился и с прищуром взглянул на последнюю репродукцию.
– «Рождение Венеры», – он указал на невероятной красоты полотно Сандро Боттичелли и с восхищением произнёс: – Моя любимая картина.
– Она такая печальная, – заметила я.
– У Венеры нет выбора, и в этом причина её грусти.
– Какого выбора? – я вопросительно посмотрела на юношу.
– Ей не суждено быть женщиной-любовницей, подобной той, которая парит в объятиях Зефира. Не суждено испытать любовь, влечение, земные радости. – Массимо задумчиво замолчал, но вскоре продолжил: – Видишь, справа от Венеры нимфа Ора. – Он указал на женщину, встречающую Венеру с плащом.
– Угу, – заинтересованно промычала я.
– Как только Ора укроет Венеру, её девственный образ тут же превратится в материнско-божественный. – Он снова задумался, а затем неожиданно выдал: – Я вижу в этом предчувствие близкой смерти.
– Смерти? – я изумлённо ахнула.
– Символической, конечно. – Юноша рассмеялся. – Она отказывается от своей женственности и сексуальности ради божественной материнской силы. Венера станет богиней любовного наслаждения, но сама этого удовольствия никогда не испытает.
– Звучит