азартно велела сэйд.
В зал жрец вернулся один. Предупредил, что его спутница отдыхает перед вечером, когда сюда наверняка набьются многие из деревни, чтобы послушать баллады, попросил не тревожить её сна. А после облюбовал себе столик почти у выхода, подальше от игроков в кости и громких торговцев, прямо за спиной мерга, устроился там, заказал пива. Когда Ферр проходил позади колдуна, из рукава вылетел белый жук, сел на пса, забрался глубоко в густую шерсть у лопаток. Собака недовольно дёрнула ушами, насторожилась, а после чуть вильнула хвостом и притихла вновь.
Ферру принесли кружку, и он медленно тянул пиво, большей частью глядя в окно, но иногда с рассеянной задумчивостью осматривал зал. Жреца не тревожили, внимания не обращали – с дороги человек, уставший, ему ни до чего. Лишь изредка служанка подносила добавку да забирала грязную посуду. Спустя час дремавший до того мужчина в углу вздрогнул, очнулся, хлопнул себя по лбу и побрёл к выходу. Ещё через десять минут покинуть таверну собрался и мерг.
– Вернёшься, колдун? – окликнул его хозяин. – Комнату подготовить? Ночь близко.
– Будь любезен, – густым басом отозвался тот. – Ноги надо размять, но на праздник я ваш гость, ежели позволишь.
– Отчего же не позволить, коль заплатишь, – рассмеялся он. – Вернёшься – всё готово будет. И это… псину твою ради миров одну не оставляй, с собой тащи. Больно страшная она у тебя, аж жуть берёт.
Колдун ухмыльнулся и пошёл на улицу, кликнув на ходу своё косматое чудище. Пёс подскочил, зашагал у ноги хозяина. Как только они скрылись, Ферр вынырнул из полузабытья, словно растревоженный хлопнувшей дверью, огляделся и спросил удачно подошедшую с новой кружкой служанку:
– Красавица, а что, в деревне два жреца на празднике будут? Тот странник, что в углу сидел, по виду из наших.
– Что ты, – отмахнулась служанка, оглянулась на хозяина, проверить, не смотрит ли за ней, а после сказала: – Это путник, на которого зверь в лесу третьего дня напал. Он сюда и пришёл напуганный, решил пока остаться до праздника. А ты это зачем?
– Так я же по миру хожу, милая, – ласково напомнил Ферр, нежно коснулся натруженной руки девы, слегка сжал в ладони, – баллады пишу о том, что увидел. Так рождаются наши песни – из интересных историй, что мы встретили в дороге.
Румяные щёки служанки вспыхнули алым. Она вновь глянула на хозяина, убедилась, что тому нет до неё никакого дела, наклонилась ещё ближе и горячо зашептала:
– А меня в песне упомянёшь? Я своими глазами видела! Стою, значит, у дома, а там…
Ферр внимательно слушал, кивал, с мягкой настойчивостью возвращал временами рассказ ко всему, ему интересному, включая пришедшего сегодня мерга, которого дева опасалась, но заметила, что колдун был вежлив и несловоохотлив. Псину в узде держал, она и башки своей жуткой не повернула ни разу на служанку. Лежала, дёргала временами ушами на звуки, но вела себя смирно, словно зачарованная. Сам мерг только что пива заказал да спросил, не