я в городе родилась и жила там всю жизнь. В дереве настоящей ни разу и не была.
– Это и видно. Краля городская, – уже пробурчал себе под нос Влад, быстро шагая впереди. – Разоделась как на вернисаж, ладно хоть каблуки не нацепила.
– Что ты там ворчишь, Владислав? Я все слышу.
– Слышишь и молодец, – обернулся к ней. – Могу и громче повторить. Каблуки свои вчерашние можешь в чемодан убрать, подальше. В деревне здесь, да и у брата, тебе они ни к чему будут!
– Тебя не спросила, сама разберусь, – сказала Аня, поравнявшись с ним.
Громов отчего-то остановился, спустил тяжелый рюкзак с плеч на траву и, присев на корточки, начал поправлять едва не выпавшие доски.
– Разбирайся, – хмыкнул он, поднимая глаза и проводя по ее телу взглядом. Эта просвечивающая майка просто бесила его. Ладно хоть лифчик сейчас надела, а не как за завтраком сосками на него светила. Он все же мужик, и желания у него тоже есть. Потому и сказал ей: – Только кофту застегни, а то покусают тебя слепни и комары за голые руки, сейчас лесом пойдем.
– Застегну, – кивнула она, застегивая кофту.
Но это не спасло положение. Летняя ажурная кофточка была такая же токая и обтягивающая. Довольно выпуклые упругие холмики все так же призывно торчали, и Влад глухо выдохнул. Надо срочно отправлять ее к брату. Такого секси-сожителя он долго не вынесет.
Выйдя на другую тропинку, они миновали пролесок и оказались на небольшом холме. С него открывался потрясающий вид на зеленеющие поля и небольшую голубую ленту речки. Анюта с воодушевлением фоткала пейзажи на телефон и старалась не отставать от Громова, который шел широким шагом.
В какой-то момент до ноздрей Влада долетел насыщенный цветочный аромат, и он точно шел не от полевых ромашек, росших под ногами. Мужчина чуть обернулся к девушке и, поморщив нос, спросил:
– От тебя, что ли, вонь эта?
Критично оглядел ее, дожидаясь, пока она догонит.
– Не от меня, конечно, – возмутилась Анна от его заявлений. – Я утром в душе на улице сполоснулась, и еще дезик у меня есть.
– Про духи говорю! – уточнил он и, когда ока оказалась рядом, принюхался и обвинительно выдал: – Точно от тебя! Зачем ты набрызгалась-то ими, да еще так сильно?
– А что такого?
– А то, что к пчелам я тебя не подпущу. Ты своей парфюмерной лавкой мне их всех перепугаешь!
– Это не вонь, вообще-то, а настоящие французские духи. Тысячу баксов стоят.
– Да похрен сколько. Пчелы не переносят таких резких запахов! – огрызнулся он. – Домой шуруй, обратно!
– Не пойду я домой, – накуксилась Аня. – Я не запомнила, куда идти.
– Почему-то я даже не удивлен, фифа ты натуральная, неприспособленная, – проворчал Громов, водружая рюкзак на широкое плечо. Снова пошел вперед.
– Ты мог бы хоть немного говорить со мной уважительно?
– Ладно, постараюсь, – хмуро улыбнулся он, стреляя на нее глазами. Девушка теперь шла рядом с ним, так как они следовали по широкой проселочной дороге. – Только я ведь правду сказал. Оставь