Реквием по Европе. Карин Кнайсль

курильщиком. Однажды Цвейг попросил коллегу Рота наконец отказаться от алкоголя, а он, Цвейг, отказался бы от табака. Рот, по слухам, ответил: «Я пью не для того, чтобы забыться, а чтобы видеть яснее». Рот, несомненно, видел все, когда в 1933 г. начал издавать журнал для небольшой диаспоры соотечественников в Париже[16]. Монархист, обожавший свою обреченную Австро-Венгрию и Центральную Европу и безошибочно анализировавший ее в умных книгах, прекрасно понимал, что Европа стоит на краю гибели.

      В романах «Марш Радецкого» и «Гробница императора» он остроумно и точно показал политические настроения эпохи: «Эта империя должна пасть. Как только наш император закроет глаза, мы распадемся на сотню частей. Балканы станут более могущественными, чем мы. Все народы создадут свои маленькие паршивые государства, и даже евреи провозгласят короля в Палестине. Вена провоняла потом демократов, я не могу больше терпеть на Ринге такого зловония. Рабочие расхаживают с красными флагами, они не хотят больше работать»[17].

      В отличие от тех, кто считал, что в самой что ни на есть просвещенной Европе на ведьм больше охотиться не станут, Йозеф Рот поставил точный диагноз, предсказав в этом отношении горькое будущее. После того, как 30 января 1933 г. австрийца Адольфа Гитлера провозгласили рейхсканцлером Германии, львовский еврей понял, что случилось непоправимое, и уехал в Париж, на шесть лет раньше большинства эмигрантов. Судьба избавила его от будущего бесконечного бегства, как гласит название одного из его романов. Рот умер за несколько месяцев до официального начала войны в 1939 г.