последней, самой толстенькой, всего три. Ежиха стала возмущаться, перекрикивая оркестр цикад, но кавалер задобрил её: принялся щедро поливать её иглы и хвост зелёнкой.
Санёк понаблюдал за таинствами природы ещё минут десять, а потом тихонько вернулся на базу. Подмёл и прибрал в медпункте, переложил средства первой помощи в тумбочку и закрыл на ключ. Авось, смышлёный зверёк пластик не прогрызет.
С тех пор раз в месяц фельдшер оставлял пузырёк с зелёнкой, упаковку бинта и блистер угля у себя на столе. А по вечерам целая стая смелых ежат-древолазиков с изумрудными хвостами выковыривала из бронестекла комаров-вертолетов. Зверьки совсем не боялись натуралиста, позволяли наблюдать, иногда давали себя погладить. И когда срок контракта вышел, Санек не вернулся в родной мегабункер, а остался на базе в качестве зоолога. Написал такие труды как «Изменения фауны в постъядерной России», «Повадки приокских мутантов» и «Ежи-древолазы в контакте с человеком», за что был удостоен премии имени Н. Н. Дроздова. Так что, наверное, правы были родственники по батюшке. Мужик должен служить стране. А чем он может ей лучше всего послужить – это должен понять он сам.
Олег и инсектоиды
Насекомые были нездоровой, отчасти преступной страстью Олега. Людей он не любил, причём взаимно, с самого раннего детства. Он был тихим, забитым мальчиком, над которым другие ребята издевались и потешались. Олег всё больше уходил в свой единственно безопасный мирок, становился всё более узким и закрытым специалистом по любимым шестилапым созданиям. Вырос он хилым, некрасивым мужчиной со впалой грудью, и в его жизни мало что изменилось. Разве что издеваться над ним человеческий мир стал более изощрённо, в моральном и материальном плане.
А насекомые по-прежнему оставались его отрадой. Мысленно он сравнивал себя с Набоковым и завидовал яйцеголовому старику: бабочки с Американского континента Олегу доставались в глубоко сушёном, жалком виде и за большие деньги. Он знал про своих кумиров всё, он отличал тысячи видов по кончику лапки. И в самых заветных снах ему являлась женщина в платье из бабочек, которые на пике страсти разлетались разноцветной метелью. В самом конце она сбрасывала с себя личину и представала во всей своей шестилапой красе.
И вот однажды, слушая спросонья радио, Олег решил, что случайно включил аудиоспектакль типа «Войны миров». Потом продолжение спектакля он увидел по телевизору. Потом вышел на улицу и замер в недоумении, близком к экстазу.
Вокруг бродили полчища двухметровой саранчи. Мерно передвигая изящными лапками, они подхватывали оброненные паникующими толпами предметы, обсасывали их хоботками, ощупывали жвальцами и осматривали безэмоциональными фасетчатыми глазами. Олег, точно сомнамбула, подошёл поближе. К существу, от которого с криками спасались высшие приматы Земли. Словно младенец к пахнущей молоком матери, Олег протянул ручки