но Даша проскользнула мимо меня в дверной проем, и бросила вещи на кровать. Мне пришлось зайти.
– Я сейчас вернусь, – сказала Даша и, не дожидаясь ответа, скрылась за дверью.
Тяжко вздохнув, я провел рукой по мокрым волосам. Обычно люди с мокрыми волосами выглядят паршиво, как дворовые псы. Из всех я знал лишь одного человека, кому такое шло. Себя. Стоило зачесать их пальцами назад и вид делался красивым – я был словно с обложки. Мама часто шутила, что мне стоило идти в модели. Я верил, что и на этом поприще достигну успеха, так что ее шутки воспринимал серьезно. Но позже понял, что люблю более активную деятельность, чем стоять и терпеть уколы булавок.
Я подошел к кровати. Уже поднес руки к вороту футболки, чтобы стянуть ее. Но они вдруг опали и закачались.
Это была Дашина комната. Она специально меня сюда завела.
Эту комнату я знал слишком хорошо. И цвет занавесок – не кремовый, не молочный, не жемчужный, а идеально белый; и баночки на туалетном столике, которые менялись, оставаясь лишь в прежнем количестве. И, конечно, огромную двуспальную кровать, особенно то, как ощущались эти простыни под потной спиной.
Мне надо было уйти. Но я уже был здесь и уже раздевался. Только теперь быстро, и чтобы надеть чужую одежду.
Вещи были мне по размеру, разве что штаны чуть коротковаты. И все равно я чувствовал себя в них идиотом. Наверное, из-за ярко-оранжевой футболки.
Я вовремя успел одеться. Едва я бросил на себя взгляд в небольшое зеркало, которое стояло на столике рядом с Дашиной косметикой, сама она зашла в комнату. Ручку двери нажала локтем, а дверь толкнула спиной. Руки у нее были заняты – она несла поднос с чайником и двумя чашками. Несла неуклюже, не привыкла к такому. Это показалось мне забавным, но я не веселился.
Даша поставила поднос на комод, закрыла дверь, и лишь потом посмотрела на меня.
– Я выгляжу смешным в этой одежде, да? – сказал я.
Даша должна была ответить, что я могу ее снять, если мне так не нравится. Это было бы в ее духе. Но вместо этого она осмотрела меня со всей серьезностью. А потом качнула головой и, чуть нахмурившись, сказала:
– Ты никогда не выглядишь смешным.
Затем она склонилась, чтобы налить чай. Она все еще была в купальнике. Жаловалась на холод, а сама так и не переоделась. Хитрила? Разумеется.
Интереснее другое: хитрила ли она в последней фразе? Неужели взаправду думает, что мне все идет? Это подлецу все к лицу – а я человек хороший. По крайней мере с Дашей пытаюсь вести себя учтиво. Вон уже так до учитывался, что вместо того, чтобы расстаться с ней, сижу на ее кровати.
Не отрывая взгляд от чашек, Даша передала мне одну, и спросила:
– У нас завтра премьера новой программы… Ты будешь? Посмотришь?
– Я буду, конечно.
– А посмотришь?
Я не верил, что это хорошая идея, поэтому долго думал, как бы ответить так, чтобы не соврать, но и не обидеть Дашу. Но она прочитала ответ в затянувшейся тишине, и сказала невзрачным голосом:
– Ты же будешь в зале. Просто голову повернешь к сцене и все.
– Я буду занят, – сказал я, обрадовавшись,