местам. И оттого, что он делал это с показным безразличием, меня охватывало какое-то особое волнение, и в то же время казалось, что он делает это чуть ли не цинично и чуть ли не делая мне одолжение.
…Я рассказывала ему, как в своих поездках на Юг в течение нескольких минут вижу из окна поезда полоску моря, а потом она вновь исчезает, и тогда я испытываю волнение, не зная, верить ли мне своим глазам. Чувство, которое я испытываю, едва приближаясь к морю, я обозначила как самое волнительное во всей поездке на Юг. Он согласился: "Да, быть не до конца уверенным, произойдет это или нет – это самое волнующее."
Тем временем меня пригласили на некую презентацию в одном из подразделений научного центра. На этом мероприятии мне удалось вволю оттянуться.
Я общалась с неким подвернувшимся мне человеком по имени Юра, хвастаясь ему, что достигла удачной точки в сочетании фаз обретения трезвости и опьянения, и что сейчас все, что я слышу вокруг, мне в кайф. Юра высказал мысль, что изюминка кроется в неожиданности и непредсказуемости – я с готовностью подтвердила, что тоже думаю, что именно в этом состоит изюминка, "точнее, – произнесла я, тревожа ножом оливку на своей тарелке, – в этом и состоит… оливка".
Когда Юра провожал меня, я нащупала в кармане свою любимую в тот день красную розу с ее нежной плотью. "Набоков сказал бы об этом: волнующая влажность", – с этими словами я заставила его сунуть руку в карман моей куртки и нащупать холодноватую мякоть лепестков… Придя много позже домой и немного протрезвев, я с некоторым удивлением вспомнила, что данная метафорв – "волнующая влажность" – уже покоилось в одной из ячеек моей памяти и являлась словосочетанием, которым мы с Павликом определили… женское отверстие.
Бредя с Юрой в темноте, я молила, чтобы меня вывели к остановке ("please show me the way to the next… bus stop", как пел Джим Моррисон), и принялась издавать звуки рыдающего хныканья, картинно закрыв лицо руками, словно в отчаянии. В подобном состоянии я начала вдруг, содрогаясь, пригибаться к земле и истерически то ли хохотать, то ли плакать. Юра как мог пытался выпрямить меня и успокоить, но делал это не особенно активно, и дело кончилось тем, что мы довольно плавно упали в какую-то лужу. Я с удовлетворением отметила: "Я все-таки рада, что мне удалось тебя свалить", в ответ на что он пояснил: "Это я просто тебе подыграл".
Когда мы с Юрой брели к остановке автобуса, мне пришло в голову следующее сравнение: я сказала, что узнаю те места, где не была уже около года, подобно тому, как мужчина вновь входит в женщину, в которой он когда-то уже был.
В Покровском парке Юра принялся сетовать, что я всю дорогу на что-то жалуюсь и капризничаю вместо того, чтобы демонстрировать, как мне хорошо – ну, это была типичная занудливая мужская тема. Стоило ему произнести эти слова, как он споткнулся о лежащее поперек дерево. "Это тебя бог наказал", – с некоторым злорадством заметила я, на что тот обиженно пообещал, что теперь пойдет молча, чтобы бог его больше не наказывал.
А я по аналогии вспомнила случай, как один раз разозлилась на Павлика, когда мы плыли в лодке,