Федоровны, что она не долго защищалась, и сдалась на капитуляцию безусловно!..
С этой минуты молодая девушка стала окончательно рабой ловеласа, и покорялась ему слепо и без ропота. Но самое трудное было впереди, надо было во что бы то ни стало уломать мать на этот брак… А она просто из себя выходила, если при ней смели только намекнуть о каком-нибудь «мезалианесе»…
Петр Петрович, как-то раз начавший речь на эту тему, получил на первых порах такой резкий отпор, что не решался больше беспокоить свою старую приятельницу… Паша с каждым днем становилась все задумчивее и грустнее… она так далеко зашла и своих симпатиях к молодому человеку, что можно было ожидать в отдаленном будущем даже худых последствий… Мало ли на что способна пылкая юность… Но не было никакой надежды получить согласие матери… Имение было все ее, деньги при ней, – и она могла ими распоряжаться бесконтрольно.
Оставался один выход – бежать… и обвенчаться тайком. Но целым часам, гуляя в пустынном кремлевском саду, молодые люди обсуждали планы бегства… Но тотчас являлся вопрос: Чем жить? – И они расходились встревоженные и недоумевающие… Конечно, бежать и обвенчаться. Мать могла простить, – а если нет?.. тогда что?
В этом положении были их дела, когда однажды, в конце июня, зайдя «пить чай» к тетушке Ивана Васильевича (которая жила недалеко от сада и всегда уступала свою квартиру, когда молодые люди заходили с гулянья), между молодыми людьми происходила следующая сцена: Василий Иванович ходил по комнате в сильном волнении. Паша истерически рыдала на кресле.
– Дура! Тебе говорят, что ты дура, – резко выкрикивал молодой человек, а еще говоришь, что любишь, лизаться поминутно лезешь… Ну, где же твоя любовь!..
– Но, Ваня, сам посуди, могу ли я взять деньги у матери… могу ли… ведь, это будет воровство…
– Воровство!.. Свои-то деньги взять воровство!?
– Как, свои деньги? Что ты говоришь, Ваня?..
– Коли ты глупа и понять не можешь, так слушай, что тебе будут умные люди говорить…
– Говори, Ваня, говори, я слушаю…
– Именье-то чье было?..
– Мамино…
– Мамино, заладила одно мамино, а на чьи деньги куплено… на чьи…
– Я не знаю, я, право, но знаю… Мама покупала, – шептала бедная девушка.
– То-то мама, да мама… А что у тебя отец калека, что ли, был?.. Разве не он деньги добывал, да на имя жены купил?..
– А, может быть… Я не знаю…
– Ну, а я-то знаю. Инженер он был… генерал, а инженеры, известно, какие деньги наживают, пойми ты его деньги были… а для отвода на жену имение купил…
– Может быть, Ваня… может быть.
– А если может быть, то после отца кто наследники, ты – ты одна дочь?
– Я… я одна… ну а мама.
– А мама что? Седьмая часть ей, вот и все, и опять говорю – деньги все твои – и взять их не грех… твои они и вольна ты ими владеть.
– Страшно, Ваня, очень страшно, как же это брать тайком.
– И тайком возьмешь – если открыто не дают!.. не пропадать же тебе в самом деле… Но мне, как хочешь – мне наплевать, а ты погибнешь, это твое